Махар Вазиев: — Мысли о «Жизели» у меня появились, когда я еще работал в «Ла Скала». Там «Жизель» шла достаточно убедительно в редакции Иветт Шовире. И с тех пор я, знаете, начал задумываться, бесконечно вспоминал все редакции, которые я видел, — в Париже, в Мариинском театре и в Большом. Было ощутимо, что до сегодняшнего дня «Жизель» немножко исковеркана. Эта история трактовалась совершено по-иному.

На самом деле либретто этой постановки изначально иное. И я начал думать, насколько реальной, насколько современной может быть эта история, если возвратиться к истокам. Однако у меня не было мысли, что мы должны танцевать той манерой, которая была присуща балету когда-то давно, — этот спектакль поставили еще в 1841-м году. Была идея посмотреть на историю современным взглядом. И понять.

Это все меня преследовало. Когда я уже переехал в Москву, невзирая на то, что на сцене Большого театра шли несколько версий (одна — в редакции Юрия Николаевича Григоровича, другая — в редакции Владимира Викторовича Васильева), все же я решил, что Большой театр может себе позволить иметь еще одну версию. И встал вопрос: с кем мне делать этот спектакль?

Ув.Окти, но такая трактовка была изначально и Вазиев хотел её вернуть на сцену БТ:

Не мог разве юный граф просто влюбиться в веселую, юную девушку без всяких "особенностей", за её допустим естественность, особенных и красивых и при дворе наверняка хватало. Сошла с ума,так от от предательства, юна, наивна, любима всеми, мир видела в розовом свете, никогда не сталкивалась с коварством и обманом. В принципе Жизель и построена на взрослении чувств Алберта и Жизели во втором акте и тем контрастнее звучит второй акт относительно первого в этой постановке, когда казалось ничего не предвещало беды.