Печальная повесть в золоте и шоколаде


Лариса Абызова, специально для Фонтанки.ру 02/11/2008

Балетный театр в очередной раз «замахнулся на Уильяма нашего Шекспира»: в Михайловском - премьера спектакля «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева в постановке Олега Виноградова. Манифест создателей изложен Виноградовым в программке, предпосланной выходу новинки на сцену. Виноградов декларирует, что «современный балет может и должен волновать не только чувства, но и мысли».
«Музыка С. Прокофьева по праву признана классикой нашего столетия», - пишет Виноградов. Оговорка не случайна. Для хореографа «наше столетие» - век минувший, чьих границ новшества премьеры не переступают. Насчет классики не поспоришь. Однако, будучи с классиками на дружеской ноге, хореограф и музыкальный руководитель постановки (он же дирижер) Карен Дургарян из партитуры балета берут только то, что им хочется. Из многопланового, масштабного сочинения Прокофьева выброшены целые сцены и персонажи с их музыкальными темами. Забавно, что при этом среди авторов либретто продолжают числиться и сам Прокофьев, и создатели первой, легендарной постановки балета Сергей Радлов и Леонид Лавровский. Правда, «в редакции Олега Виноградова». Подредактирован даже Шекспир: Тибальд из племянника синьоры Капулетти превращен в родного брата Джульетты.
Средневековье – время мрачное. Идея применить для воссоздания суровой атмосферы многоярусные арочные декорации кажется удачной. Однако их теплые коричневые тона вкупе с такого же цвета полом делают сцену похожей на коробку шоколадных конфет. Когда же появляются многочисленные персонажи в роскошнейших костюмах, где непозолоченным остается только то, что покрыто серебром, ассоциация с изящной конфетной бонбоньеркой становится полной. Шику и блеску добавляет дождь из фольги, который щедро сыпется на балу, навевая думы о новогодней елке, а возможно, и грядущей премьере «Щелкунчика» (там тоже есть, где сверкнуть золотом).
Но в балете – главное танец. Танцуют в новом спектакле много, правда, цельной хореографической картины не складывается. В массовых сценах показан народ неизвестно какой исторической эпохи. Кордебалет на балу, одетый в средневековые тяжелые костюмы, лихо вскидывает ноги. На площади, похожей на дискотеку, сливаются в карнавальном единстве люди всех сословий, заставляя дивиться: при таком-то равенстве какая междоусобная вражда может препятствовать счастью героев?
Здесь осознанный выбор хореографа, стремящегося, «чтобы зритель воспринимал действие активно, не отдаляя себя исторической перспективой» (снова цитата из программки). Как это возможно? Господин Виноградов способен конкретно представить себе, что его 14-летняя дочь спит в соседней комнате с мужчиной, убившим его родственника, и при этом считать их союз символом вечной любви?
Вошли в легенду Джульетта Галины Улановой и Ромео Константина Сергеева из балета Леонида Лавровского. Впрочем, и без таких гигантов спектакль продолжает с аншлагом идти на сцене Мариинского театра, видать, есть у него свои, неподвластные времени и моде достоинства.
Олег Виноградов не впервые берется за сюжет Шекспира. «Ромео и Джульетту» он ставил в Новосибирске в 1965 году и в Малом оперном (ныне Михайловском) в 1976-м. В тех спектаклях партию Ромео исполнял Никита Долгушин, передавший герою свое интеллектуальное обаяние.
Исполнители нынешней премьеры Сабина Япарова (Джульетта) и Семен Чудин (Ромео) внешне соответствуют образам шекспировских героев, но индивидуальностью не обладают. Не считать же за индивидуальность чисто технические данные Чудина – растяжку, позволяющую ему делать шпагаты в воздухе или стойки на полу.
Ромео и Джульетта имеют у Виноградова три полноценных дуэта со сложными воздушными поддержками, но они мало повествуют о развитии чувств. Уже в дуэте первой встречи Ромео смело перевертывает возлюбленную вниз головой. Больше всего хореография совпадает с эмоциями героев в начале второго дуэта, когда после сцены венчания, поставленной в традициях пантомимы XIX века, Джульетта взлетает в руках обретенного супруга легко и, главное, счастливо. Дуэт в спальне проговаривается скороговоркой: приход Ромео, отчаяние перед разлукой, быстренькое осуществление супружеских обязанностей, бег втроем вокруг огромного ложа. Третий персонаж – Смерть. Она не столь символична, сколь похожа на ряженого участника хэллоуина, праздника, по иронии судьбы совпавшего с премьерой.
Странностей в балете, призванном сказать новое слово на сцене, хватает. Для примера отметим только две. Роль Париса (Ришат Юлбарисов) решается отанцованной пантомимой (обычный прием в балетном театре). Вводя в эту пластику элементы классики – арабески – хореограф добивается комического эффекта. Причины этого неясны: Парис – человек достойный, «виноватый» лишь в том, что его не полюбила Джульетта.
Сцена объяснения Джульетты с родителями, попирая законы жанра высокой трагедии, словно пришла из криминальной хроники. Синьор Капулетти пинает дочь ногами, лупит плеткой, так кстати оказавшейся на девичьей кровати (?). После такой расправы по законам логики нежная девушка должна была скончаться на месте без помощи кинжала и яда.
И, наконец: «Ромео и Джульетта» - вторая после «Спартака» балетная премьера, показала, что курс Михайловского театра определен. «Гламурненько», - сказала бы об увиденном героиня популярного сериала – красотка-няня из Мариуполя. Что ж, когда-то эстетику в балете определяли вкусы королей и аристократов, иногда – поэтов и художников. Ныне ценителями искусства стали «прекрасные няни» со своими покровителями, они-то и должны стать зрителями обновленного Михайловского. С премьерой вас, господа!


Шило на мыло


КОММЕРСАНТЪ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ №200П от 05.11.2008

// В Михайловском театре променяли Боярчикова на Виноградова


В Михайловском театре после скандальной отмены "Евгения Онегина" состоялась первая премьера сезона -- балет "Ромео и Джульетта" Сергея Прокофьева в постановке главного приглашенного балетмейстера театра Олега Виноградова. На премьере разочаровывалась ИРИНА ГУБСКАЯ.

По весне руководство Михайловского театра к открытию нынешнего сезона обещало другой легендарный балет Олега Виноградова -- "Коппелию". А "Ромео и Джульетту" намечали "железно" на 19 июня. Сам же господин Виноградов, примеряя должность главного приглашенного балетмейстера и советника по работе с зарубежными импресарио, планировал так и не организованный балетный семинар для зрителей. Планы, как водится, полетели кувырком. Однако и одна премьера из всех обещанных для Михайловского театра -- уже много.
"Ромео и Джульетта" -- второй, и один из самых известных балетов в биографии Олега Виноградова -- был впервые поставлен им в Новосибирске в 1965 году. Затем отредактирован в Ленинграде для Малого оперного в 1976. Тогда этот опус все еще оставался знаком балетной "оттепели". Теперь балет отформатирован заново, под нынешнюю труппу. Новый главный приглашенный балетмейстер должен был наличный балетный состав встряхнуть и привести в более кондиционное состояние (при поддержке худрука балета Фаруха Рузиматова), но момент, когда можно было перепуганную переменами в руководстве труппу дисциплинировать, упустили в заботах о балетном шоу "Спартак" в постановке Георгия Ковтуна, и теперь здесь больше думают о зарплатах и выходных, а не о творческих порывах.
В результате спектакль получился практически родственником этому самому "Спартаку", только более родовитым. В "Ромео" тоже много оформления, мало логики в сюжете и небогато танцев. Сценография Семена Пастуха -- самая выразительная составляющая. Стены трехъярусной конструкции перемещаются, трансформируя сцену из бальной залы в замковый дворик или площадь. В рыцарском танце артисты словно материализуются из вытянутых сводчатых проемов, а на втором ярусе, где не видно ног, танцуют руки и корпус -- безукоризненная стилизация, компенсирующая не отличающуюся точностью манеру исполнителей. Странная скульптура всадника в глубине сцены, словно не завершенная, с оголенной сеткой каркаса, перекликается с фирменными виноградовскими "барельефами", в которые он любит складывать артистов. Не менее многозначительно подвисает над событиями в склепе шар луны.
По смыслу балет несколько отличается от шекспировской истории. Джульетта, завидев на балу Ромео, упорно гонится за ним, а затем парочка довольно долго обнимается. Сцена балкона получилась о том, как Джульетта вышла делать вечернюю зарядку. Никаких проблем не возникало, пока Ромео не убил Тибальда, за что получил от Джульетты ногой в лицо. Но затем пришел к ней в спальню и уговорил отбрыкивающуюся поначалу барышню. Впрочем, дуэт получился на удивление асексуальным -- возможно, благодаря тому, что в дуэтах Ромео и Джульетты Олег Виноградов не удержался от повторяющегося трюка, когда партнер, загрузив на себя партнершу, балансирует на одной ноге. Куда более двусмысленно ведет себя Джульетта перед Парисом, когда, стоя у постели, стягивает с себя свадебное платье.
Увы, театр взялся за спектакль, не имея исполнителей главных ролей. Сабина Яппарова, которую усердно выдвигают на должность ведущей балерины, соответствовала своей роли только миниатюрной комплекцией. Приглашенный Семен Чудин так сосредоточился на выполнении хореографии, словно выступал на конкурсе, а не играл роль. Впрочем, в нынешнем спектакле все-таки обнаружилось два достойных, точнее, достойно исполненных персонажа. Кирилл Мясников превращает своего священника Лоренцо -- с живым лицом и выразительной пластикой рук -- в бывшего Ромео, выжившего после яда и удалившегося в монастырь (может, потому, что сам господин Мясников танцевал в свое время Ромео). Тибальд (Александр Омар), чью властную энергетику не стушевал даже перегруженный костюм, получился в меру злобным, в меру змеиным. Ему впору Смерть-подружка рядом. Увы, остальной спектакль получился вялым, а кордебалет так и вовсе утонул в тяжеловесных костюмах и париках Галины Соловьевой и маловыразительных танцах.
В итоге замена в репертуаре Михайловского старой постановки "Ромео и Джульетты" (Николая Боярчикова) на нынешнюю никакого художественного движения в театре не обозначила. Наоборот -- проявила падение уровня труппы. И даже то, что в Лондоне ее номинировали на ежегодную премию, дела не меняет -- к дебютам даже в Англии снисходительны. Для самого Олега Виноградова некогда легендарная постановка получилась не знаком победного возвращения в родной театр, а разочарованием. Войти во второй раз в свою реку он не сумел.


Рецепт молодости

«Независимая газета», 06.11.2008 Ирина Губская

В петербургском Михайловском театре показали первую премьеру сезона – балет "Ромео и Джульетта" в постановке Олега Виноградова
Постановка, вполне объяснимая для театра, стремящегося привлечь публику, в том числе на зарубежных просторах. Балет Прокофьева - конвертируемый, имя постановщика достаточно известно, а поскольку он в добром здравии - можно "сделать подтяжку" некогда прозвучавшему спектаклю и представить новую редакцию на наличные силы. Готовилась эта премьера непривычно тихо – без предварительных программных заявлений. О том, что спектакль в планах, было заявлено в середине прошлого сезона, когда объявили, что Олег Виноградов, в 1970-х руководивший балетом Малого оперного (а затем Кировским), возвращается в теперь уже Михайловский в ранге главного приглашенного балетмейстера. Виноградов вспоминал о годах, когда работал в Малом оперном, называя их самым счастливым временем своей жизни. Потом энтузиазма стало меньше. Премьеру, назначенную на июнь, передвинули, как и почти все намеченные премьеры (которые не отменили). Идиллия в отношениях руководящего состава театра завершилась. В настоящее время на сайте театра Виноградов не числится. Надо полагать, наметившееся сотрудничество резко сократило диапазон и свелось к воспроизведению в отредактированном виде постановки сорокалетней давности.
"Ромео и Джульетта" в биографии Виноградова – спектакль программный. Он был поставлен в Новосибирске, через десяток лет перенесен в ленинградский Малый оперный. Заставить прозвучать эту постановку по-новому теоретически было возможно, имея труппу в рабочем тонусе, четкие ряды кордебалета и набор ярких и разнообразного плана солистов. Ничего подобного в наличии не оказалось. Ромео даже пришлось приглашать со стороны (что, впрочем, ситуацию не спасло).
Получился спектакль колоритный – в этом заслуга изобретательной сценографии Семена Пастуха и громоздких костюмов Галины Соловьевой. На фоне внятных арочных ярусов толпа мельтешила обилием блестящих тканей, длинными лентами бубнов и цветовой невнятицей. Лаконично "балетными" были только костюмы самих Ромео (рубашка и трико) и Джульетты (платье-туника). Музыку Прокофьева подсократили – но и оставшейся, казалось, было слишком много и эмоционально. Артисты темперамент не расходовали: Джульетта сосредоточилась на трудностях па и воспроизведении гримас; Ромео сдавал нормативы, как на конкурсе. Ко всему дуэты, воспроизводящие разные стадии отношений, получились как близнецы-братья, с кульминацией в виде баланса на одной ноге с партнершей наперевес. Полагающиеся по шекспировскому сюжету переживания - любовь и ненависть - достоверно воспроизвели разве что патер Лоренцо (Кирилл Мясников) и Тибальд (Александр Омар). Но история все же не про них.
По большому счету, Олегу Виноградову Михайловский театр (при наличии выбора: благополучно почивать на лаврах отечественного и зарубежного качества или воспроизводить свои постановки на разных сценах) нужен разве что для воспоминаний. Зачем театру Виноградов – дело другое. В роли руководителя он мог бы дисциплинировать труппу. Но ею руководит Фарух Рузиматов, который опыта строительства труппы не имеет и, похоже, не слишком рвется его нарабатывать. Зарубежные связи Виноградова могли бы пригодиться театру, который практически ни на какие гастроли, кроме Японии, не выезжал. Но для гастролей в Лондоне очень кстати оказался Михаил Мессерер, а в Италию поехали взамен отказавшейся Мариинки. Новые постановки Виноградов сочинять не стремится. Реанимация старых, даже если это будет легендарная "Ярославна", не может быть главным направлением репертуарной политики. Следовательно, в дополнение к Виноградову требуется активный и способный поддержать традиции театра хореограф-сочинитель, что-то вроде уже открытого Большим театром Раду Поклитару или - в свете заявленного театром курса на итальянские кадры - Мауро Бигонзетти.
А пока труппа в такой же неопределенности, как статисты над телами Ромео и Джульетты.