http://www.4woman.ru/s.php/87.htm

Формула успеха для толстых (и не только)
4woman.ru, 18-10-2002 @ 12:00

Первые репетиции балет «240 ТОНН» начал в декабре 1991года. Бывшая швея Татьяна Коренько, бывшая рабочая Зоя Долина и бывший театровед Марика Тамаш составили труппу театра с первого дня и по сию пору. Над дебютным номером трудились семь месяцев, костюмы шили сами из старых занавесок, а фонограммы списывали с телевизора.

Это была самая, что ни на есть дешёвая самодеятельность – без денег и работы. Так коллектив расплачивался за независимость от концертных фирм и крутых продюсеров. В 1992 году удалось организовать всего лишь четыре выступления шоу, но успех у публики был столь бурный, что его пятое появление на зрителе произошло уже в легендарном зале Петербургского театра Эстрады. Сегодня участники трио – ведущие мастера сцены Санкт-Петербургского Мюзик-Холла, а число их выступлений давно перевалило за 1000.

Сегодня «240 ТОНН» - единственный в России профессиональный фэт–балет. Коллектив «освоил» почти все элитные сцены страны, работал во многих известных зарубежных театрах. С 1994 года трио танцует практически во всех программах Санкт-Петербургского Мюзик-Холла, исполняя не только собственные номера, но и номера, поставленные режиссерами Мюзик-Холла специально для спектаклей этого театра. В 1998 году на сцене Мюзик-Холла состоялась премьера мюзикла «Рок-н-ролл с прибамбасами», где солистка трио Марика Тамаш исполнила несколько ролей, в том числе роль Одилии в одноактном балете-пародии на знаменитое «Лебединое озеро».



Рассказывает основатель балета Марика Тамаш: «Я человек с рождения склонный к обжорству, полноте и танцам. В детстве с помощью противных диет меня «худела» мама. Она же привела меня в танцевальную студию. Судя по тому, что к 17 годам я перетанцевала в детском театре балета Дворца культуры им. Горького десятка два партий, я была не плохой танцовщицей. Однако меня дважды не взяли в Вагановское училище. И как не старалась мама, год от года мои театральные костюмы приходилось расшивать всё шире и шире.
В престранный отрезок жизни между окончанием балетной студии и созданием шоу «240 ТОНН» втиснулись: театральный институт, публикации театроведческих статей, работа одна другой нуднее, попытки рисовать и делать кино, два замужества и прочая всячина, которая льстила самолюбию, обеспечивала житейское благополучие, но при этом почему-то душила и вгоняла в депрессию. Всё проходило и ничего не менялось - я была толстой /с каждым годом всё толще/, не танцевала и ныла. Нытьё моё проходило на фоне «перестройки», «гласности», кооперативов, всяческих съездов и валютных обменников. В результате этой исторической смены политико-экономической формации на дверях моего подъезда появилось объявление, приглашающее в соседний подвал заняться аэробикой. Я расценила это предложение (в недавнем прошлом совершенно антисоветское и криминальное) как перст судьбы и купила спортивные тапочки. Подвальчик был тесным, но милым. Занятия вполне соответствовали потребностям нескольких домохозяек и бухгалтеров размять косточки. Через полгода в этом подвале я уже сама вела две группы аэробики, три детских класса хореографии и репетиции шоу, тогда ещё не имевшего названия. Всё шло само собой. Мне нравилось работать, мне предлагали работу. Так происходило и дальше.

Заграничные гастроли, приглашение в Санкт-Петербургский Мюзик-Холл, работа тренером в Фитнесс-центре Невский, съёмка видео кассеты «Аэробика для толстых» - всё приплывало само, без усилий. Если же я начинала что-то просить, предлагать, настаивать, то все затеи оборачивались одними разочарованиями. Только два раза мои усилия дали результат, но зато какой! В самом начале я, как бывший журналист состряпала статью о фэт-шоу. На неё откликнулось несколько человек, пожелавших принять участие в безумии. Две прелестные барышни, похожие как сёстры, мне очень понравились. Таня Коренько и Зоя Долина мучаются со мной до сих пор, обеспечивая 2/3 веса от «240 ТОНН». В другой раз под предлогом интервью, мне удалось показать наши фото Боре Моисееву. Он пригласил нас в своё шоу, сделав коллектив известным на всю страну».

http://www.ng.ru/culture/2005-05-19/7_evdokimova.html

ЕВА ЕВДОКИМОВА: «УЛАНОВА СКАЗАЛА, ЧТО Я НАДЕЖДА МИРОВОГО БАЛЕТА»
Как иностранная балерина помешала советскому министру культуры
Майя Крылова, НГ, № 97 (3493) 19 мая 2005 г.

Американке Еве Евдокимовой, одной из лучших балерин мира второй половины XX века, довелось вписать небольшую, но эффектную страничку в драму (в данном случае скорее – трагикомедию) советской культуры на Первом московском международном конкурсе артистов балета в 1969 году. Тогда вопрос о премиях рассматривался как задача государственной важности.

Сегодня выдающаяся балерина-ассолюта (у Евдокимовой есть этот высший титул «звезды») уже не танцует – играет в драматическом театре Нью-Йорка, пишет мемуары, преподает в Японии и Европе. За последнее время Евдокимова дважды приезжала в Москву – как член жюри «Бенуа де ла данс» и как лауреат премии, вручаемой Фондом Галины Улановой.


Эмоциональный жест Евы Евдокимовой.
Фото Артема Житенева (НГ-фото).

- Почему вы решили участвовать в московском конкурсе?

– Никто не организовывал мою поездку в СССР, я сама решила поехать. В детстве я видела гастроли ваших танцовщиков, это открыло мне глаза на балет. В то время стили танца в разных странах сильно отличались, огромная разница была между Кировским балетом и Большим театром. Я захотела учиться в Ленинграде, в знаменитой хореографической школе Вагановой, изучала русский язык. Мы с мамой много и безуспешно ходили в советское посольство. Мой отец – болгарин-эмигрант, мама – американка, и для меня, гражданки США, учеба в балетной школе СССР оказалась невозможной. Я окончила балетную школу в Лондоне и ко времени московского конкурса работала в Датском королевском балете. Ни на какую награду в Москве не рассчитывала, вообще боялась ужасно, хотя за год до того участвовала в молодежной группе конкурса в Варне, где получила вторую премию.

– Вы тогда знали, что с первого московского тура стали любимицей публики, народ прочил вам Золотую медаль?

– У входа в гостиницу, когда мы выходили из автобусов, многие подходили ко мне, говорили комплименты, дарили цветы, значки. Но наши разговоры со зрителями ограничивали. Иностранные участники конкурса вообще должны были запастись терпением. В отеле «Россия», где мы жили, даже поесть было трудно: кормили невкусно, да еще не хотели обслуживать, приходилось долго ждать.

– Когда на церемонии награждения объявили о присуждении вам только почетного диплома, началось что-то невообразимое: публика восстала против очевидной несправедливости. Такой овации сцена Большого, кажется, еще не видела. По внутреннему радио попросили прекратить хлопать, но это не помогло.

– Да, министру культуры мадам Фурцевой, которая награждала лауреатов, зрители пятнадцать минут не давали продолжить. Я была очень смущена.

– Жюри велели показать преимущество наших танцовщиков. Вы тогда не обиделись?

– Что вы, абсолютно нет! Председатель жюри Галина Уланова меня очень обласкала, сказала, что я надежда и будущее мирового балета и что я должна приехать на конкурс в Варну через год, уже по старшей группе. Недавно Владимир Васильев рассказал моему мужу, что Галина Сергеевна при давлении властей обычно была очень дипломатична и не делала резких движений. Но за меня в Москве сражалась, как могла. Уланова в Варне тоже возглавляла жюри. Я получила Золотую медаль.

– От вашего танца впечатление, что вы сошли с изображений на старинных гравюрах. Там знаменитые танцовщицы прошлого изображены воздушными девами, гуляющими по чашечкам цветков...

– Балерины на литографиях XIX века словно летают по воздуху, я хотела танцевать так же. Спектакли романтического репертуара, «Сильфида» или «Жизель», идут по всему миру. С ними легко сделать карьеру: не надо долго репетировать в незнакомой труппе, тем более что я часто приезжала со своим партнером. Но я много танцевала и Баланчина, «Кармен», «Фрекен Юлию» по пьесе Стриндберга, «Идиот» (я была Настасьей Филипповной, Рудольф Нуреев – князем Мышкиным). С Нуреевым танцевала «Петрушку», «Видение розы», «Спящую красавицу», «Ромео и Джульетту». Мне нравится разный танец.

– Вы пятнадцать лет были партнершей Нуреева, выступали с Александром Годуновым. Что вспоминается?

– Когда Нуреев впервые появился в Англии, я училась в балетной школе. И даже мечтать не могла, что буду танцевать с ним. Но однажды импресарио Рудольфа попросил меня принять участие в его мировом турне с маленькой труппой, собранной летом на сезонные гастроли. Рудольф на сцене поражал, он был помешан на танце и заражал своей энергией всех участников спектакля. Нуреев не жаловал такие па-де-де, в которых нужно много поднимать партнершу или вертеть ее за талию. Любил, когда балерина сама себе помогает и крепко стоит на ногах, а не ждет, что партнер ее подкрутит и подправит.

С Годуновым я встретилась, когда работала в Немецкой Опере в Западном Берлине. Мой директор узнал, что в Американском балетном театре, где тогда танцевал Годунов, артисты кордебалета объявили забастовку, и предложил Годунову выступить в Берлине. Саша приехал, мы станцевали «Лебединое озеро», «Жизель», а от «Аполлона» Годунов отказался. Это была прекрасная возможность изучить новый репертуар! А он не захотел. Мы вместе ездили в турне по Южной Америке, Годунов все время звонил в Россию, бывшей жене, по которой очень скучал. Потом он стал интересоваться работой в кино и почти ушел из балета. Я слышала, он много пил. Годунов все время искал жизненную нишу на Западе, но, по-моему, он был там несчастлив.

– Что вы скажете о сегодняшних исполнителях классики?

– Я не люблю, когда в танце излишний акцент на физическом. Сегодня многие ничего не выражают или выражают неправильно. Феи в «Спящей красавице» должны казаться волшебными существами, а не уличными девчонками двадцать первого века. Меня пугает будущее классического балета. Из него уходит актерский талант.

http://www.nevskoevremya.spb.ru/cgi-bin/pl/nv.pl?art=210093557

АПОФЕОЗ ТАНЦА

Алина ЦИОПА, Невское время, 18.05.2005

В Театре оперы и балета Консерватории состоялась премьера балета "Дон Кихот".

"Таким "Дон-Кихот" остается и ныне - великолепным парадом танцев, соперничающих друг с другом в блеске, виртуозности и зажигательности", - охарактеризовал балет сам постановщик и художник по костюмам этого спектакля народный артист СССР Никита Долгушин.

Действительно, новая постановка Театра Консерватории буквально излучает позитивную энергию и радость. На сцене все находится в постоянном движении - танцуют прекрасные испанские девушки, им подмигивают мужественные тореадоры, пестрым вихрем проносятся цыгане, мелькают шустрые поварята и удивленно топают неуклюжие комические персонажи вроде Санчо Панса и владельца цирюльни Гамаша. Надо всем этим карнавалом движений и красок реют разноцветные флаги, а вдалеке раздуваются белые паруса. Все настолько светло, ярко и весело, что представление становится похожим на добрый диснеевский мультфильм, над которым рад посмеяться даже любой взрослый.

Каждую секунду постановки живет вся сцена: действие происходит буквально везде - следи за кем хочешь. Вон справа трактирщик что-то обсуждает с Дон Кихотом, вон слева неудавшийся жених Китри прыгает от радости, забывшись и глядя на па цветочниц, а в это время посредине сцены девушки в бурном танце кружат Санчо Панса.

В то же время, несмотря на всю свою разгулявшуюся удаль, спектакль не лишен тонкого романтизма. Например, первая сцена, которая представляет мир грез Дон Кихота, запоминается своей выразительностью. Она представляет героя не смешным чудаком, но человеком духовным и мечтательным: его таинственный вытянутый силуэт величественно и спокойно движется по сцене, верный друг и слуга Санчо Панса преподносит своему хозяину рыцарское оружие, а где-то неподалеку ходит Она - неведомая и таинственная Дульсинея Тобосская.

Еще одна романтическая картина - фантастическое царство дриад, где Дон Кихоту и заодно всем зрителям грозит пальчиком очаровательный воздушный амур в исполнении молодой звездочки балета Натальи Рыковой. Девушка настолько обаятельна и пластична, что смотреть на нее просто удовольствие.

За годы разных постановок первоначальный сюжет Сервантеса изменился до неузнаваемости. Некогда главные герои превратились лишь в воспоминания о себе, и центром произведения Минкуса стал танец как таковой. Балет труден для исполнения: в нем много массовых сцен, которые не должны превратиться в суетливое столпотворение, и целый ряд виртуозных танцев, известных на весь мир благодаря хореографии Мариуса Петипа. И надо сказать, что труппа Театра Консерватории мастерски справляется со всем. В ней выросло новое поколение замечательных артистов, и, судя по задействованным в постановке воспитанникам школы-студии при театре, готовится еще не одно.

Пишет Екатерина Васильева-Островская, 2005-03-09 17:16:00, http://www.livejournal.com/users/vasilek/67453.html

Одетта у психоаналитика



Уже несколько дней собираюсь написать о "Лебедином озере" в постановке Штефана Тосса, которую показывали недавно у нас по телевидению. Балет этот танцуется в Ганновере, но специально для телевидения хореограф сделал сокращённую версию в 25 минут. Скажу сразу, что постановка довольно радикальная. Начнём с того, что наряду с музыкой из "Лебединого озера", как я поняла, используются также отрывки из "Щелкунчика" и каких-то других произведений Чайковского. Однако действие всё-таки больше всего напоминает "Лебединое озеро". Именно напоминает, потому что вся история разворачивается в современности и начинается с бурного романа Одетты и... Ротбарта, который в этом варианте представлен обольстительным и коварным молодым (sic!) человеком. Они танцуют вместе в стиле, который в аннотации назван "смесью прогрессивной хореографии и классического балета". Больше всего поразило, что в моменты, когда музыка достигала особенного драматического накала, танцоры иногда просто стояли и смотрели друг на друга, хотя им бы в это время танцевать и танцевать! ) Так или иначе, по сюжету Одетта разочаровывается в Ротбарте, то есть он настолько травмирует её чувства, что она оставляет свою прежнюю идентичность и уходит в образ "невинного лебедя". Разумеется, всё происходит не с помощью магии, а на чисто психологическом уровне: девушка больше не хочет быть самой собой и бежит от реальности в свой собственный мир. Интересно, что лебеди у Тосса (кстати, среди них есть и мужчины!) двигаются не элегантно, а наоборот - подчёркнуто угловато и неуклюже, что, впрочем, действительно соответствует пластике реальных лебедей, если наблюдать их на суше. Ещё у ганноверских лебедей одежда состояла только лишь из одной газовой юбочки, которой они должны были по мере возможности прикрывать и грудь, что, разумеется, не всегда удавалось. Явный намёк на уязвимость и незащищённость. Дальше по ходу действия Одетта-лебедь встречает Зигфрида, который нацелен "на серьёзные отношения". Она готова довериться ему, но злой Ротбарт инсценирует его измену с Одиллией. Последняя надежда Одетты разрушена. Короче, всё кончается трагично... Особенным сюрпризом был перевод в финале музыки из минора в мажор, что придало всему немного гротескный оттенок.

Как относиться к этой постановке, я не знаю. Интересна сама попытка сделать из сказки психоаналитическую драму. Остальное - дело вкуса.

http://www.novostispb.ru/culture/culture_422.html

Новости Петербурга
07.06.2005, 16:41

Новое платье Джульетты


Фото из архива театра Якобсона

Театр балета имени Леонида Якобсона наконец вернулся в Петербург после длительного турне по Америке. В Штатах питерская балетная труппа показала «Жизель», «Шопениану», концертную программу из фрагментов «Лебединого озера», «Корсара» и «Итальянского каприччио», «Шахерезаду», «Ромео и Джульетту» в постановке Юрия Петухова.

«Ромео и Джульетта» не оставила американцев равнодушными. Освежили шекспировскую пьесу костюмы для кордебалета и танцовщиков от петербургского дизайнера Яниса Чамалиди. Это не первый театральный опыт гламурного модельера. До этой работы Чималиди делал костюмы к балетам «Дон Хосе» и «Шахерезада», а также для стильного цирка-театра «Силатени». Как признался «НП» Янис, для работы над костюмами к балетам ему пришлось изучать и вникать в специализированную литературу, чтобы приблизить костюмы танцовщиков к той или иной эпохе. Сейчас Чималиди работает над кинематографическими проектами.

Лера Агапова

http://www.nrs.com/news/culture/usa/010 ... 43310.html

Новое русское слово
06.01 05:02 am

Голос из оркестровой ямы: бастовать – не танцевать

Американский балетный театр начал весенний сезон в здании Метрополитен-оперы пышным гала-вечером. По этому случаю в фойе можно было увидеть самые головокружительные туалеты и драгоценности (похлеще тех, что дефилировали на гала Сити-балета), а также множество "богатых и знаменитых": от хоккеиста Алексея Яшина со своей красавицей-подружкой, моделью Кэрол, до Бориса Эйфмана, воспользовавшегося свободным вечером накануне нью-йоркской премьеры "Анны Карениной".

Были и политики (Эндрю Куомо, например), и актеры (в том числе номинированный на "Тони" Брайан О’Бирн), и популярные телеведущие (например, "погодный" человек NBC Ал Рокер), и, конечно, частные и корпоративные спонсоры, чьи имена (не все, конечно) назвал директор АБТ Кевин МакКензи в своем кратком слове в середине вечера. МакКензи сменила Кэролайн Кеннеди, которая, продолжая традицию своей матери, является одним из главных "патронов" АБТ и помогла, в частности, в организации балетной школы при этой труппе – школа теперь носит имя Джеки Кеннеди-Онассис.

Собственно танцевальную программу составили так, чтобы дать публике почувствовать вкус начавшегося сезона. Выбрали, разумеется, деликатесы. А именно: "Видение розы" и "Половецкие пляски" Фокина (из программы "В честь Фокина"), часть второго акта – со знаменитым Адажио – из "Лебединого озера", большую сюиту из "Дон Кихота" (набор самых ярких танцевальных эпизодов, скомпонованных таким образом, чтобы представить все ведущие составы).

Вы уже поняли, что происходит? Правильно: происходит горячая любовь АБТ и его художественного руководства к русской классике. А также к танцовщикам с "русской школой", поскольку среди главных звезд вечера были Владимир Малахов (безупречно стабильный, выразительный в каждом жесте, нежный, взволнованный, идеальный принц Зигфрид рядом с резковатой и уж слишком холодной, скорее похожей не на Одетту, а на Одиллию Джулией Кент), Максим Белоцерковский (дерзкий, веселый, техничный Базиль в "Дон Кихоте"), Геннадий Савельев (виртуозный лидер в "Половецких плясках"), отчаянно-смелый и с очаровательным чувством юмора Саша Радецкий (Эспада) и ослепительная, царственная Диана Вишнева (Китри в Адажио из третьего акта, "Дон Кихот").

В программе было два исключения из "русского правила": дуэт Ролана Пети "Кармен", показанный специально ради Хулио Бокка, выдающегося аргентинского танцовщика, который завершает большую танцевальную карьеру в АБТ (его партнершей была Александра Ферри), и... Сэвион Гловер, тот самый невероятный мастер "Тэпа", о котором я пару раз с великим удовольствием рассказывала в "НРСлове". Сэвион Гловер решил сделать АБТ подарок по случаю 65-го сезона труппы – и открыл второе отделение умопомрачительным соло на музыку Сметаны из оперы "Проданная невеста", сорвав самые дружные и громкие аплодисменты вечера.

Тут придется добавить ложку дегтя. Но это не я – это оркестр АБТ. Этот коллектив до последней минуты угрожал устроить забастовку, поскольку никак не мог договориться с руководством АБТ об условиях контракта на следующие три года. Поскольку открытие сезона было вечером благотворительным, то отказаться от участия в нем оркестранты права не имели. Но до последней минуты не было ясно, придут ли они на следующий день на первый спектакль сезона – "Дон Кихот". Забастовки, в конце концов, избежать удалось, контракт был подписан. Но, увы, лучше играть оркестр не стал, хотя зарплата у многих оркестрантов больше, чем у солистов, а нервные и физические затраты намного меньше.

Как бы то ни было, игра оркестра изобиловала ошибками, в номере Гловера его вообще не было слышно, моментами исполнение было просто позорным. Вот, скажем, "Половецкие пляски". В опере они, как известно, часть массовой сцены с участием хора и солистки. Поскольку этот номер в постановке Фокина существует как самостоятельная концертная единица, то в этом случае хор не приглашают (хотя в АБТ оставили солистку – и напрасно: фальшивое пение Джейн Баннел очарования сцене не прибавило). То есть звуковая масса ослаблена, что требует от оркестра дополнительных усилий по "компенсации".

Увы, в этот раз "из ямы" неслось такое вялое звучание, как будто оркестранты давно живут впроголодь. В результате огненные пляски на сцене не получили нужной поддержки децибелами и номер сильно потерял в своей эффектности.

Жаль, потому что хореография Фокина – это абсолютное чудо гармонии и грации, изумительное воплощение духа предвоенного декаданса, и, глядя на сцену, казалось, что ты – в дягилевском Париже. Кстати, увидев рядом "Видение розы" (легкий, пропорциональный и "прыгучий" Херман Корнейо и милая Ксиомара Рейс, оказавшаяся, к сожалению, крупнее своего эфемерного партнера) и Танец пленниц с покрывалами из "Половецких плясок", воочию убеждаешься, как щедро заимствовал и как органично инкорпорировал Фокин элементы греческой античности.

В целом, даже судя только по этим двум номерам, на программу "В честь Фокина", где есть еще наша любимая "Шопениана" (под первым своим именем "Сильфиды") и "Петрушка", очень даже стоит пойти.

И на программу "Все звезды – в Чайковском", и на "Дон Кихот" тоже, в чем нас постарались убедить целый рой Китри и Базилей: кроме упомянутых ранее, в блистательном потоке вариаций сменяли друг друга Джиллиан Мерфи, Палома Херрера, Карлос Акоста, Ксиомара Рейс, Мишель Вайлс и Ангел Корелла. Так что финал вечера получился, как и задумывалось, радостным "приглашением к танцу", гимном празднику балета в стенах Мет.

Майя Прицкер
NRS.com

http://www.kultura-portal.ru/tree/cultpaper/article.jsp?number=574&crubric_id=100442&rubric_id=207&pub_id=642891

И снова "Дон Кихот" Никита Долгушин показал свою версию знаменитого балета

Ольга РОЗАНОВА, "Культура", №20 (7478), 26 мая - 1 июня 2005г.

Фото Натальи РАЗИНОЙ

Автор новой редакции "Дон Кихота" - руководитель балетной труппы Санкт-Петербургской консерватории Никита Долгушин. Знаток балета золотого и Серебряного века не устает доказывать, что классика должна быть живой. Можно не соглашаться с его прочтением "Лебединого озера", "Спящей красавицы" или "Щелкунчика", но нельзя не увидеть в них смелой режиссерской мысли, свежего художественного решения, открывающих в известном нечто новое.

Музейную пыль Долгушин решительно стряхнул и с "Дон Кихота". Прежде всего он сделал спектакль более компактным, заменив четырехактную конструкцию двухактной. Три первые картины - "Площадь Барселоны", "Цыганский табор" и "Сон Дон Кихота" составляют первое действие, "Кабачок" и "Свадьба" - второе. Некоторая перекомпоновка произведена и внутри картин (балет-концерт допускает подобное), заново сочинено несколько танцев (среди них - Цыганский, Фанданго). Все эти тактические ходы служат главной стратегической задаче - максимально динамизировать действие, приблизить его к тому, что с таким блеском осуществил в начале ХХ века Горский.

Обитатели балетной Барселоны раскованны и активны, особенно взбудоражена стайка поварят, добровольных помощников трактирщика Лоренцо. Шустрая детвора снует по всей сцене, крутит "колеса" и не оставляет без внимания ни одного события в жизни взрослых. Даже во время массовой сегидильи поварята то и дело проносятся между шеренгами танцоров. Долгушин идет на этот довольно рискованный шаг, чтобы усилить эффект спонтанности действия (разумеется, строго рассчитанного). В его спектакле первая картина, следующая за небольшим прологом, открывается именно сегидильей, которая задает тон всему остальному.

Дух импровизации ощутим и в трактовке пантомимных персонажей. Денис Лозовой (Лоренцо), Илья Голуб (Гамаш), Алексей Мисаженков (Санчо Панса) с явным удовольствием погружаются в стихию комедийного гротеска, останавливаясь у той черты, за которой начинается пародия. На редкость колоритен Дон Кихот Павла Яковлева - двухметровый верзила с немощным телом старика, глазами наивного дитяти и сердцем пылкого юноши. Пришелец из легендарных рыцарских времен пребывает в состоянии сомнамбулической грезы и даже зрительно как бы парит над миром, где царит веселая житейская суета.

В стране солнца и свободы важны не знатность, не богатство, а дар жизнелюбия. Героями народного праздника становятся Уличная танцовщица и тореро Эспада, дочь трактирщика Китри и цирюльник Базиль, странствующий рыцарь и его оруженосец. Игровую природу спектакля, его демократический дух Долгушин подчеркивает действиями безымянных персонажей из толпы, куда более инициативных, чем на академической сцене. Премьерских котурнов лишены и главные герои: Китри и Базиль жестикулируют, как подобает людям из народа, и превосходят других только богатством танцевальной речи.

Ну вот мы и подошли к главному - ведь как бы ни были выразительны актеры, как бы ни бурлило действие, праздничную тональность "Дон Кихота" определяет искрометность танца. Многообразие танцевальных номеров, в которых исполнители должны блеснуть виртуозностью, опалить темпераментом, и влечет зрителей к этому вечно молодому балету. Как же справилась с хореографией, рассчитанной на первоклассных мастеров, скромная труппа Долгушина, не располагающая звездами первой величины? Как ни удивительно, справилась достойно.

Два премьерных спектакля танцевали разные пары (подобранные, видимо, по цвету волос): брюнеты Наталья Башкирцева - Камиль Нурлыгаянов и шатены Татьяна Котченко - Дмитрий Лысенко, притом все четверо - миниатюрного сложения, что в нынешнем балете почти не встречается. Танцу балерин поначалу не хватало широты и смелости. Но постепенно входя во вкус, обе Китри набрали к финальному па де де нужный эмоциональный градус. "Бисерная" вариация в темпе престо сверкала у них острыми гранями, а тридцать два фуэте, столь дорогие сердцам зрителей, заслужили дружную овацию зала. Не подкачали и оба Базиля, с азартом взявшие высоты виртуозного танца и, несмотря на легкий вес, показавшие эффектную силовую поддержку. Среди солистов отличились Наталья Рыкова - прелестный Амур, Эва Гржибовская - Уличная танцовщица, владеющая секретами обольщения, Юлия Белавина и Анна Самострелова - цветочницы, непринужденно исполнившие труднейшие вариации. Роману Кадикову - картинному Эспаде - не помешала бы большая естественность, какой подкупают артисты кордебалета, порадовавшие еще и культурой ансамблевого танца.

Публика приняла спектакль восторженно, долго не отпуская артистов. И дело не только в премьерном ажиотаже. Спектакль Долгушина "заводит" зрителей, заражает безотчетной радостью, потому что несет в себе заряд оптимизма. Полностью открытая сцена кажется пронизанной солнцем. Никаких архитектурных мотивов: только полоска моря, ширь неба с бьющимся на ветру парусом и гирлянды разноцветных флажков (сценография - Татьяны Ястребовой). На светло-голубом фоне красками радуги играют костюмы (художник - Н.Долгушин). Зрелище яркое, будоражащее, как лучезарная музыка Минкуса, так и подмывающая пуститься в пляс.

В день премьеры небо в Петербурге по обыкновению хмурилось, моросил дождь, но в театре консерватории грустных лиц не наблюдалось, что и понятно: балет "Дон Кихот" и хандра - вещи несовместимые.

http://www.aif.ru/online/spb/622/09

АиФ Петербург
№ 29 (622) от 20 июля 2005 г.

Не только Петипа, но и Якобсон!



Петербург считается столицей классического балета, а вот Ленинград славился когда-то хореографическим новаторством. Не в последнюю очередь благодаря балетмейстеру Леониду Якобсону. 36 лет назад он создал труппу «Хореографические миниатюры» — теперь это Государственный академический театр балета, который носит его имя. В 2001 году труппу возглавил Юрий Петухов, до той поры — солист Малого оперного. Он рассказывает:

— Одна из главных задач нашего театра — сохранение якобсоновского репертуара. Ведь труппа и была создана, чтобы танцевать миниатюры, аналогов этому в мире нет! Впрочем, в наследии Якобсона не только 180 миниатюр, но и шесть больших спектаклей. Мы танцуем три из них, а вот сейчас задумали восстановить знаменитый «Экзерсис ХХ». А вы знаете, как восстанавливается спектакль, миниатюра? По пленке выучить невозможно, только «из ног в ноги». Все бывшие танцовщики Якобсона с огромной радостью приходят и показывают, могут репетировать с ребятами день и ночь. За восстановление якобсоновского наследия мы получили «Золотую маску». Не прерывается наша связь и с вдовой Якобсона Ириной Давыдовной, которая живет в Германии.

Интересна ли для публики хореографическая миниатюра сегодня? Я себя это спросил, как только принял коллектив и мы отправились на гастроли по «Золотому кольцу». На вечер якобсоновской хореографии собралось меньше публики, чем на «Лебединое озеро», но принимали «на ура». Так что сделал вывод: она востребована, но коммерчески не так эффективна, как классика. Что еще интересно: нам звонят из хореографических училищ страны, просят, чтобы наши педагоги приехали, поставили миниатюры Якобсона для выпускников — они очень хороши для развития актерского мастерства. И мы оказываем такую безвозмездную помощь.

Второе направление театра — классическое. Мы — к сожалению или к счастью? — должны отдавать городу до 120 спектаклей в год. Это весь классический набор — «Лебединое озеро», «Жизель», «Щелкунчик». Почему «к сожалению или к счастью»? Потому что, с одной стороны, нагрузка на коллектив очень велика, с другой — классика дает возможность держать форму.

Ну, и третье направление — мои собственные спектакли. Я поставил «Ромео и Джульетту», «Шахеразаду», «Итальянское каприччио». Привлекаем и других балетмейстеров, так, швейцарец Феликс Дюмериль будет делать у нас вечер Шостаковича в новой модерновой европейской манере.

Много гастролируем не только на Западе, но и в России. Я уже упоминал «Золотое кольцо», «окормляем» мы и Северо-Западный регион вплоть до Калининграда. Гастроли всегда проводим на собственные средства. При том что у нас нет ни одного спонсора, мы умудряемся привозить прибыль! В России работать нужно, нехватка культуры чувствуется огромная. И это не такие гастроли, когда приезжают на один спектакль, моя позиция — приехать дней на 10–15, показать весь репертуар.

Могли бы мы больше делать и в родном городе, но сдерживает отсутствие собственной сцены. Вот сейчас даем спектакли в Музкомедии — только классику. У нас есть репетиционная база в помещении бывших царских конюшен, где можно оборудовать театр. Не такие уж большие деньги для города, а в двух шагах от Невского мог бы быть новый культурный центр. Он мог бы стать центром современной хореографии.

Зинаида ЛОСЕВА

http://www.chaspik.spb.ru/cgi-bin/index ... =36&stat=2

Час Пик
Еженедельное обозрение N36-2005

Ромео и Джульетта – живы

15 сентября Санкт-Петербургский государственный академический театр балета им. Леонида Якобсона представляет премьеру спектакля «Ромео и Джульетта» на сцене Театра музыкальной комедии.

Первыми спектакль увидели петербуржцы в октябре прошлого года на сцене театра Консерватории. Премьера посвящена памяти основателя театра — Леонида Якобсона, чье имя присвоено коллективу в августе 2003 года. Легендарный балетмейстер ставил «Ромео и Джульетту» в 1944 году с выпускниками Хореографического училища.

Новый спектакль — оригинальная хореографическая версия в постановке Юрия Петухова — художественного руководителя театра. Зрители и критики отметили как оригинальность новой версии балета, так и красоту хореографии, яркие актерские работы, уникальную сценографию Эмиля Капелюша, потрясающие костюмы ведущего питерского кутюрье Яниса Чамалиди. После успеха в родном городе спектакль был представлен во время четырехмесячного турне по США (январь—апрель сего года). Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, Лас-Вегас, Атланта. 38 штатов, 80 спектаклей.

Соб. инф.

http://www.nv.vspb.ru/cgi-bin/pl/nv.pl?art=219786341

Невское время
/ 07.09.2005 /

С НОВЫМИ СИЛАМИ

Пока Мариинский театр отдыхает, два других музыкальных театра - Театр оперы и балета им. М.П. Мусоргского и "Санктъ-Петербургъ опера" - сегодня открывают сезон.

Оба они даром время не теряли и приготовили кое-что интересное. Например, Театр оперы и балета под руководством Станислава Гаудасинского присоединился ко всеобщему ажиотажу вокруг юбилея Андрея Петрова и возродил две постановки на его музыку - оперу "Петр I", которую мы сможем услышать 14 октября, и балет "Сотворение мира", заявленный в афише неделей позже.

Но и до юбилейного фестиваля в честь композитора в театре будут проходить премьеры: например, оперу Чайковского "Иоланта" можно будет послушать 26 сентября, а балет Луи Герольда "Тщетная предосторожность" в постановке народного артиста СССР Олега Виноградова - 29-го.

Про детей в театре тоже не забыли: для маленьких театралов в Малом оперном будут идти балет-сказка "Конек-горбунок" и опера "Волшебник Изумрудного города". Кроме того, в этом сезоне там пройдет юбилейный вечер художественного руководителя балета театра - Николая Боярчикова.

Ну а откроет сегодня свой 89-й сезон театр оперой Мусоргского "Борис Годунов" в постановке Станислава Гаудасинского.

Театр "Санктъ-Петербургъ опера" под руководством Юрия Александрова сезонов на счету имеет пока не так много (этот станет 19-м), но планы у него не менее грандиозные. Это можно заметить уже сегодня, сходив на оперу "Евгений Онегин" в характерной для театра переосмысленной постановке Юрия Александрова: смещаются временные границы, обнажая новый, современный смысл.

Кстати, сам художественный руководитель сейчас в отъезде: в конце сентября состоится премьера его постановки "Черевичек" в Ла Скала, а к весне ему еще надо успеть сделать премьеру "Мазепы" для Метрополитен-опера. Что же касается родной петербургской сцены, то здесь в декабре состоится премьера "Мадам Баттерфлай" Пуччини, затем весной пройдет большая программа, посвященная Прокофьеву (в том числе прозвучит опера "Петя и волк"), а к 250-летию Моцарта будет готова премьера "Дон Жуана".

Как говорится, в добрый путь!

Алина ЦИОПА