http://www.izvestia.ru/culture/article3098096/



Страдала ли ты на ночь, Эсмеральда?

Светлана Наборщикова

46-й театрально-концертный сезон Государственного Кремлевского дворца открыл театр "Кремлевский балет". Спектакль "Эсмеральда" в постановке худрука театра Андрея Петрова стал и первой премьерой столичного балетного сезона.

"Эсмеральда" - дама более чем пожилая. Создание хореографа Жюля Перро и композитора Цезаря Пуни увидело свет в Лондоне в 1844-м. Спустя четыре года спектакль по мотивам романа Гюго "Собор Парижской Богоматери" был поставлен в Большом театре и имел шумный успех. История бедной цыганки, пострадавшей за свою любовь, захватила русских балетоманов. А патриотический жест исполнительницы главной партии Фанни Эльслер заставил трепетать сердца. В финале, где героиня должна написать на стене имя возлюбленного, Эльслер крупно выводила "Москва" и расцеловывала буквы. Наградой Фанни стал чисто московский презент. На последнем представлении именитая гастролерша получила калач с запеченными внутри бриллиантами.

Далее "Эсмеральду" совершенствовали петербуржцы Мариус Петипа и Агриппина Ваганова. Первый обогатил балет танцами на поэтичную музыку Дриго. Вторая внесла в спектакль любимое па-де-де нынешних балетных конкурсов. Охотница Диана с юношей Актеоном никакого отношения к оригиналу Гюго не имели, но превосходно воплотили азарт первых пятилеток.

Художественный руководитель "Кремлевского балета" Андрей Петров сохранил сделанное Петипа и Вагановой, и это, без сомнения, лучшие места спектакля. В остальном кремлевская "Эсмеральда" скучна и бесцветна. А местами просто нелепа. Взять хотя бы залихватские воздушные пируэты горбуна Квазимодо и катание по полу каноника Фролло. Или шествие на казнь и последующее оплакивание Эсмеральды. Мрачная торжественность не вяжется с глупейшей музыкой. Что, вероятно, хорошо чувствовали Перро и Петипа, снабдив свои спектакли счастливым финалом. У этих знатоков жанровой специфики Квазимодо вонзал нож в грудь Фролло, а ветреный Феб клялся героине в любви. У Петрова горбун волочит взад-вперед безвольное тело, а убиенная тщательно тянет обутые в пуанты ножки. При этом звучат песнопения композитора Владимира Кочесова, названного в программе автором музыкальной редакции, оркестровки и новой музыки. Это не первая попытка облагородить Пуни, чьи партитуры Федор Лопухов еще в начале прошлого века именовал "музыкой для конных аттракционов". Но, пожалуй, впервые вмешательство сделано столь безжалостной рукой.

Однако главная проблема кремлевской "Эсмеральды" — сама Эсмеральда. Кристина Кретова, выступившая в главной партии, — очень милая девушка. Изящна, легка, имеет красивые стопы. В другом балете, где мелодрама не на первом месте, она была бы хороша. Но не в "Эсмеральде", где драматическая тема должна вырасти во что-то грандиозное. Лучшая Эсмеральда Мариинки — Матильда Кшесинская вспоминала, как 19-летней пришла к Петипа просить эту роль. "А ты страдала?" — усомнился Мариус Иванович и отказал фаворитке цесаревича. Вскоре наследник женился, а Кшесинская вошла в спектакль. Маэстро посчитал, что, потеряв любимого, она познала терзания героини. Эта история — отнюдь не совет молодой балерине. Просто констатация очевидного факта: некоторые партии требуют не только профессионализма, но и жизненного опыта. Эсмеральда — из их числа.

http://www.russian-bazaar.com/cgi-bin/r ... ation.78.3

Russian Bazaar
№ 45 (551) 9 - 15 ноября 2006

ОСЕННИЙ СЕЗОН Американского Балетного Театра

<...>
Когда закончился прошлый сезон АБТ в Линкольн центре, некоторые американские критики снисходительно писали, что, дескать, это очень мило – хранить в репертуаре скучные длинные классические балеты, но вот во время осеннего сезона в Сити центре театр покажет действительно интересный репертуар, так что бегите покупать билеты... И зрители, вероятно, послушались критиков, на многие спектакли билеты были раскуплены. У каждого свой вкус. Тем зрителям, которые, как и я, продолжают любить «скучные» многоактные балеты, советую обратить внимание на весенне-летний сезон АБТ, который начнется в середине мая в Линкольн центре. Среди прочих балетов театр возобновляет «Баядерку» (в главной роли среди других танцовщиц объявлена и Вероника Парт) и «Спящую красавицу». Причем над «Спящей» в русской редакции К.М. Сергеева работает американская балерина Гэлси Киркланд, а Ирина Колпакова, одна из лучших ленинградских исполнительниц Авроры в недалеком прошлом, является репетитором балета... В жизни всегда есть место абсурду.
Диана Вишнева и Владимир Малахов будут танцевать большее количество спектаклей, чем в прошлом сезоне, обещает вернуться после родов на сцену Нина Ананиашвили. Возобновляют балет Лара Любовича «Отелло» с Джули Кент и Марчелло Гомесом в главных ролях. Словом, летний сезон выглядит многообещающе.

Нина Аловерт

7 декабрся состоится творческий вечер Г.Д. Алексидзе!

http://www.spb.timeout.ru/text/show/45833/

TimeOut Петербург
№106 1 - 14 декабря 2006 г

Хореографические миниатюры Георгия Алексидзе



Алексидзе - один из немногих хореографов, способных ставить миниатюры. Учился танцам в Москве, их постановке - в Петербурге. Сейчас он преподает в Вагановском училище мастерство хореографа, а два года назад поставил для Академии русского балета "Сильвию".

На вечере будут уже знакомые зрителям работы или только новинки?

Все миниатюры ставились с прошлой осени, когда Юрий Петухов пригласил меня хореографом в его труппу. Я с радостью согласился - с этим театром я уже работал 30 лет назад. Делал для них "Вечер русской музыки XVIII века", "Пульчинеллу", "Блудного сына".

Есть ли в программе миниатюры, посвященные Якобсону?

Я посвятил бы ему весь вечер, но мне кажется нескромным поль-зоваться его именем на афише. Конечно, это продолжение его традиций. В 1967 мы вместе делали вечер Калерии Федичевой в Мариинском театре. Так получилось, что и мой, и его номера были на религиозную тему, и вот перед выпуском встает человек из обкома и говорит, что обе миниатюры ему нравятся, но религии многовато. Тогда я предложил: пусть останется номер Якобсона, а не мой, - так и сделали. Якобсон тогда сказал, что впервыe видит хореографа, протянувшего старшему коллеге руку.

Как вам труппа?

Труппа молодая, в ней артисты разных школ: петербургской, пермской и других. Стилистического единства нет, но со временем обязательно будет. Главное, что у них интересный руководитель - Юрий Петухов. Но я сейчас ставлю программу на солистов -монологи и дуэты. Поэтому стараюсь делать разнообразные миниатюры. И музыка разная - от Рамо, Бетховена, Баха через Берга и Веберна к нашим современникам: Канчели, Каравайчук, Денисов. И в хореографии стараюсь быть разным - иду от классики и неоклассики к модерну.

Когда вы ставите монолог или дуэт, о чем прежде всего думаете: какую музыку возьмете или какую историю хотите рассказать?

Не бывает конкретных рецептов. Иногда хореографа мучает тема, фабула, идея, и он подбирает музыку, а иногда - наоборот, слушает музыку, и программа рождается из нее самой. А бывает и третий путь, когда никакой программы не существует, хореограф ставит симфоническую композицию, и для него самое главное - передать красоту этой музыки.

В энциклопедии "Русский балет" написано, что вы - последователь Джорджа Баланчина. Вы согласны с этим определением?

Да, только хочу добавить, что я последователь Федора Лопухова, а Баланчин - его последователь.

Анна Гордеева
8 ноября 2006

Заодно сообщаю уважаемому форуму о последнем вечере Консерваторского балета под руководством Н.А.Долгушина - 9 декабря - с показом программы "Балеты Серебряного века" - в последний раз можно увидеть (и только здесь в Петербурге) Фавна и др. С 1 января - театр ликвидируется и труппа передается Консерватории, должность главного балетмейстера Долгушина также ликвидируется. Есть смысл побывать на этом печальном прощании

Насколько мне известно, кто-то из балетных даже собирается уходить...

http://www.vremya.ru/2007/4/10/169296.html

Время новостей N°4
15 января 2007

Знакомые все лица
Борис Эйфман сделал из «Чайки» еще один свой балет

Когда пару месяцев назад прошел слух, что Борис Эйфман ставит балет по чеховской пьесе, известие показалось интригующим. «Чайка» не самый востребованный хореографами сюжет; до недавних пор широко известен был лишь спектакль Майи Плисецкой (1980) -- по сути, бенефис великой балерины, на который все шли ровно ради нее -- танцовщицы, а не для того, чтобы посмотреть, как она -- хореограф переложит пьесу в танец. Но четыре года назад «Чайку» сделал в Гамбурге Джон Ноймайер, а летом 2003 года спектакль привозили на гастроли в Петербург. И вот теперь в том же самом Петербурге балет на тот же сюжет ставит Эйфман...Конечно же, было любопытно, насколько один из лучших спектаклей гамбургского мэтра повлияет на его коллегу.
Выяснилось, что не повлиял вообще.

Ну да, действие также перенесено в балетную среду: Аркадина -- балерина императорских театров, Нина Заречная начинает карьеру танцовщицы, Тригорин -- признанный хореограф, Треплев -- танцэкспериментатор. Но это очевидный ход, писателя на балетной сцене изобразить значительно сложнее, чем сочинителя танцев. Во всем остальном Эйфман остался настолько верен себе, что уж лучше бы он что-нибудь у Ноймайера позаимствовал.

Потому что новенькая «Чайка» стала калькой вполне старенького «Русского Гамлета» -- а за «Гамлетом» виден еще десяток похожих друг на друга спектаклей. Эйфман из года в год, из постановки в постановку выжимает из любого сюжета один и тот же расклад. Брутальный мужчина (в «Русском Гамлете» -- Фаворит, в других инкарнациях -- Чекист, Рогожин, и т.д.), стервозная и властная женщина, ищущая плотских удовольствий (Аркадина; Екатерина Великая), слабый мужчина (Треплев, Павел I), молодая девица, в принципе незлобивая, но с готовностью откликающаяся на призывы развратных «старших» и оттого предающая слабого мужчину (Нина Заречная, жена Павла и т.п.). Этот квартет и выясняет между собой отношения в спектакле, а что других персонажей нет, так еще на декабрьской пресс-конференции балетмейстер сказал, что учел «спорный опыт» Джона Ноймайера, который перенаселил сцену действующими лицами, и зрителям оттого, по мнению Эйфмана, было непонятно, кто есть кто.

Нет, на этом спектакле не ошибешься. Вот в прологе молодой человек бьется и выгибается в большом проволочном кубе -- это юному творцу Треплеву (Олег Габышев) тесны рамки классического искусства. Куб под таким напором меняет свои очертания и выглядит так, будто его смял грузовик. Вот молодой человек отрицает это самое искусство, пытаясь сочинять нечто свое -- и кордебалет то выползает на сцену в гигантском белом мешке, задумчиво колыхаясь внутри него (людей вообще не видно, только ткань приподнимается то здесь, то там -- и это довольно долго происходит), то вдруг вываливается толпой хип-хоперов (правда, осторожных таких хип-хоперов, этак вертящихся и падающих весьма слегка, любой уличный фанат станцует лучше, впрочем, это не упрек, балетные имеют право беречь свои конечности). А вот решительный, самодовольный, победный Тригорин (Олег Марков) -- не под музыку, а лишь под отщелкиваемый ритм возглавляющий упражняющийся в прыжках кордебалет и одним щелчком сшибающий с ног Треплева. Это не концепция; просто сильный мужчина у Эйфмана всегда жесток. Кто сказал, что Тригорин должен быть сильным? Нет, я ведь уже сказала -- это не Тригорин, это одна из частей вечного эйфмановского расклада.

Все, что у Эйфмана ожидается, в этом спектакле есть -- и «светская чернь» (окружающий мир, вечно туповато-агрессивный и снабженный механической лексикой, диковатыми улыбками и манерой аплодировать кончиками пальцев -- так на некоем балу приветствуют Аркадину и Тригорина), и дуэты, которые лучше бы продавать запакованными в полиэтилен и в специально оборудованных местах. Сложновато получилось с мужскими дуэтами -- Эйфман любит устраивать на сцене этакие драки, в которых силен сексуальный подтекст, но из этого сюжета что выжать? Поэтому драка-полуобъятие все равно добавлена, но вываливается даже из существующего драного ритма, работает вставным номером. А из того, что раньше не встречалось, пожалуй, к «новенькому» относится лишь «охота на чайку» -- Нина Заречная, отправившись в актрисы, явно выступает в каком-то ночном клубе и выглядит это так. Маленький постамент, подчеркнутый зеленой светящейся линией, сверху красный флуоресцентный свет, и на постаменте девушка в коротеньких перьях. Девушка изгибается, пытаясь быть соблазнительной; ложится на спину, широко открывая ноги и двигая задницей; перья колышутся. На ее упражнения смотрит компания мужчин; затем с колосников спускается прозрачная мишень, отделяющая артистку от этих зрителей, и мужчины начинают бросать в мишень дротики дартс...

Как и прежде, Эйфман не сумел найти музыкальное произведение, полностью отвечающее его потребностям, и собрал партитуру из мелких кусочков одиннадцати сочинений Рахманинова плюс немножко покрошил Скрябина. Но спектакль и так выглядит чередой цитат, собранных из давнего репертуара театра, так что это даже не мешает. Эйфман выбрал свой путь давно, совершает его бодро, и никто -- ни Рахманинов, ни Чехов -- не способен ему помешать.

Если же кому-то интересно, как на самом деле можно перелить, переплавить, выгравировать этот мучительный сюжет в танце, -- в Московском музыкальном сейчас идут репетиции, Джон Ноймайер переносит сюда свой спектакль. Премьера в марте.

Анна ГОРДЕЕВА, Санкт-Петербург--Москва

http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=733962

ГАЗЕТА КОММЕРСАНТЪ № 1 (№ 3577)
от 15.01.2007, ПН

Чехов без слов
// "Чайка" в хореографии Бориса Эйфмана

12 января 2007 года сцена Александринского театра, видевшая более 100 лет назад премьерный провал чеховской "Чайки", стала свидетельницей возвращения птички. Балетную версию знаменитой пьесы на музыку Рахманинова и Скрябина, представленную Борисом Эйфманом, смотрела ОЛЬГА Ъ-ФЕДОРЧЕНКО.

В "Чайке", по словам балетмейстера, пришла пора "новых хореографических форм". Кстати, в спектаклях "канонического Эйфмана" последних 15 лет я не припомню хоть каких-нибудь образцов форм классических, традиционных: ни grand pas, ни pas daction, ни захудаленького pas de deux. "Чайка" – балет типично эйфмановский: повышенный градус "духовности", истеричная взвинченность, изощренный акробатизм движений, кордебалетные перестроения по кругу и в шеренги. Впрочем, значительно понизился градус эротического накала в дуэтах, меньше игр с мебелью – балетный станок в "Чайке" существует лишь для того, чтобы выполнять экзерсис (на нем никого не распинают), на стульях просто сидят (и даже не совокупляются), а у зеркала банально расчесывают волосы.
Из всей массы персонажей, населяющих чеховскую пьесу, в спектакле Эйфмана выделена четверка главных героев, а действие перенесено в балетный зал. Неофит Константин Треплев (Дмитрий Фишер) тщетно пытается обратить балетное сообщество в ярых приверженцев танца модерн. Метания между классикой и модерном выпускницы Нины Заречной (Мария Абашова) усугубляются ее виражами между молельной (репетиционный класс) и будуаром. Прима Аркадина (Нина Змиевец) тоже не прочь пометаться по будуарам, но классике, в отличие от Заречной, не изменяет. Завсегдатай будуаров "модный хореограф" Тригорин (Юрий Смекалов, танцовщик, о котором могут только мечтать академические театры с классическим репертуаром) неприлично юн (выглядит ровесником Треплева, что напрочь снимает декларируемый Эйфманом конфликт поколений) и талантлив – "сочиненные" им композиции на премьере вызвали бурные аплодисменты зала.
Перед эйфмановской "Анной Карениной", я помню, волновались: "А будет ли паровоз?" На "Чайке" такой же вопрос вызывал монолог про людей, птиц, львов и куропаток. Господин Эйфман на пресс-конференции загадочно улыбался, обещая, что никаких птичьих тушек никто не увидит. Тушек действительно не было. Зато было дано пластическое воплощение фразы "Ужас... ужас... ужас...". Нечто бесформенное (помесь улитки, динозавра и курицы) извивалось, ползало, поглощая все новые и новые жертвы, а рыдающая Бессмертная душа (Заречная в серебристом комбинезончике, делавшем ее похожей на сперматозоид из комедии Вуди Аллена) с ученической тщательностью воспроизводила комбинации "ниспровергателя" классических устоев Треплева. Действительно, ужас.
Кстати, борьба Треплева против засилья банальностей также решена через систему пластических символов – и это единственный ребус господина Эйфмана в "Чайке". Балет начинается и заканчивается одной и той же сценой: Константин сидит в замкнутом кубе, пытаясь раздвинуть его грани. Вначале это ему удается. Однако в финале, потерпев фиаско в продвижении идей, Треплев залезает во взломанную было им конструкцию, любовно возвращает грани на прежние места и, скрючившись, успокаивается. Вывод: классика вечна.
А что же до столь разрекламированного перед премьерой хип-хопа, который артисты разучили со специально выписанным из Парижа виртуозом этого направления Slyde, то большого эффекта он не произвел. Куда больше запомнилось моральное падение Заречной, танцующей на столе перед пьяной публикой умирающего лебедя.

http://www.newizv.ru/news/2007-01-15/61278/

Новые известия
15.01.07

Эйфман нашел Женщину
Александринка реабилитировалась за «Чайку» XIX века


Через сто десять лет после провала первой постановки чеховской «Чайки» в Александринском театре на той же сцене прошла премьера балета «Чайка» Бориса Эйфмана. Но провалы вспоминать не принято, и балет был приурочен к 30-летию Театра Эйфмана. Из всей плеяды талантливых танцовщиков заметно выделялась вернувшаяся на сцену Нина Змиевец в роли Аркадиной, во многом благодаря которой один из лучших балетных постановщиков мира снова оказался на коне.

Премьера показала, что Нина Змиевец уверенно заняла вакантное место Женщины, оставив позади всех претенденток. Эта балерина уже работала у Эйфмана, потом ушла, родила ребенка и вернулась. Вернулась, чтобы побеждать, и победила, причем по такому гамбургскому счету, что стоит начать новую хронологию балетной истории – «до Змиевец» и «после Змиевец».
Танцевать хореографию Бориса Эйфмана сложно, больно и тяжело физически. Не все выдерживают. Танцевать у него сольные партии еще труднее – помимо техники, это огромнейшая актерская и психологическая нагрузка. Тонкая, хрупкая на первый взгляд, но удивительно сильная, с ногами «от ушей», природной выворотностью и гибкостью, Нина Змиевец играючи «пропевает» тяжелейшие пассажи эйфмановской хореографии. Кажется, что балетмейстер, пользуясь уникальными физическими данными балерины, все больше и больше усложняет лексику. А она, загадочно улыбаясь, легко с ней справляется.
Аркадина в исполнении вновь взошедшей звезды стала центром и цементом балета – без нее «Чайки» просто не было бы. Красота, изысканность и харизма покоряют с первого появления на сцене, затягивают и не отпускают даже после окончания спектакля. Забыть ее удивительно пластичные руки и тонкую лепку выразительного лица невозможно. Танцевавшая Аркадину во втором составе Наталья Поворознюк казалась бледной ксерокопией с оригинала. Достойным Аркадиной – Змиевец оказался лишь Треплев Дмитрия Фишера. Молодой, трепетный и способный. Второй исполнитель Треплева – Олег Габышев – хотя уже не ксерокопия, но тщательно выполненная калька с оригинала.
Заречную танцевали прима-балерина Мария Абашова и Анастасия Ситникова. Отдавать предпочтение некому – Нины не получилось ни в первом составе, ни во втором. По воле хореографа постоянно копирующая танцевальные реплики то Аркадиной, то Треплева, Заречная в балете отходит на второй план. Ни слишком крупная для Нины Абашова, ни более хрупкая Ситникова не смогли привлечь внимания к своей героине.
Балет получился актерским, впрочем, как и все постановки мастера – солисты и уникальный ансамбль решают в его спектаклях все. А о качестве ансамбля в Театре Эйфмана нужно говорить особо, исключительно в превосходных степенях. Замени танцовщика-личность или перенеси эйфмановскую хореографию в другой коллектив – и балет исчезает, разваливается. После премьеры «Чайки» есть надежда, что, найдя идеальную Женщину, Нину Змиевец, Борис Эйфман обретет новое дыхание.

БОРИС ТАРАСОВ, Санкт-Петербург