даааааааааа.
хокку из Рязани это мощно!!!!!

Жизнь в настоящем

Юрий Коваленко, "Неделя", 25 июня 2010 г.
http://www.inedelya.ru/balet/article11079

26 июня почитатели иконы русского балета Ульяны Лопаткиной соберутся в Мариинском театре. В программе гала-концерта - "Кармен-сюита" и "Бриллианты". Перед выступлением в Петербурге прима-балерина побывала во Франции, где с ней встретился корреспондент "Известий" в Париже Юрий Коваленко .

известия: Ваш спектакль в Версале был посвящен трем великим балеринам - Павловой, Улановой и Плисецкой. Вы считаете себя их наследницей?

ульяна лопаткина: Думаю, этот вопрос лучше задать зрителям и балетоведам. Я считаю своим долгом продолжать их направление в искусстве, в котором сочетаются свобода творчества и уважение к традициям.

и: Вы, кажется, храните какие-то вещи, принадлежавшие Улановой?

лопаткина: У меня есть вещи Галины Сергеевны, которые мне достались в память о ней. Но не лично из ее рук, а благодаря любившим ее людям, очень почитавшим ее творчество. Они были переданы мне после ее смерти.

и: Со времен Улановой, на ваш взгляд, в области балета мы впереди планеты всей или утратили свои позиции?

лопаткина: Я всегда настороженно относилась к этой фразе как к слишком самоуверенному заявлению. "Впереди планеты всей" вообще сложно быть. Да и что такое впереди? По каким критериям оценивать? Нет общих законов определения первенства в творчестве. Я считаю, что нужно быть высокопрофессиональным и свободным артистом, а стремление к первенству не должно быть единственной целью.

и: Когда вы выступали в Версале, одновременно с вами в парижском "Театр де ля Виль" танцевал Михаил Барышников. Вам так и не удалось пересечься?

лопаткина: К сожалению, до сих пор нет. Как я, так и Михаил Николаевич во Франции были не на отдыхе...

и: Вы можете вообразить себя на сцене с Барышниковым?

лопаткина: Это был бы очень интересный опыт. Не представляю, как бы у нас получилось. Но желание есть.

и: Вы довольны недавней премьерой "Анны Карениной" в постановке Алексея Ратманского на сцене Мариинки?

лопаткина: Мне было интересно и работать, и танцевать.

и: И какая она, ваша Анна? Как у Толстого?

лопаткина: Нет, конечно. Балетное действие, разумеется, отличается от романа. Оно более лаконично, несет эмоциональный оттенок музыки. Балет самостоятелен. У него другая форма изложения, от которой зависит и образ героини. Сравнивать, на мой взгляд, нельзя.

и: Вы храните верность Мариинке. Не было ли искушения перебраться в Большой театр или в западную труппу?

лопаткина: Да, я храню верность Мариинке, а все остальное оставлю "за кадром".

и: Французские балетоманы считают, что вы являете собой квинтэссенцию Мариинского балета.

лопаткина: Действительно, мне очень близок стиль петербургского балета в его разные периоды. Поэтому меня, наверное, и называют "квинтэссенцией", хотя это очень сложная формулировка. Но мне лестно услышать такую оценку своего труда. Вообще считается, что особый стиль присущ многим направлениям искусства в Петербурге.

и: Вас называют "великой", "божественной", "иконой русского балета". Вас это не смущает?

лопаткина: Такие оценки побуждают поднять планку профессионального уровня и ставить новые цели. Завышенная оценка стимулирует требования по отношению к самой себе. Она не дает возможности успокаиваться и заставляет работать так же серьезно, как в начале пути, когда тебе казалось, что ты ничего не умеешь. Нельзя почивать на лаврах и останавливаться в своем развитии. Очень стимулирует и то, что в балете век короткий.

и: Дягилев требовал от своих артистов, чтобы они его удивляли. Вас саму сегодня что-то удивляет в балете?

лопаткина: Меня до сих пор удивляет то, как танцовщики владеют своим телом. Удивляют возможности человека выразить неповторимые ощущения, которые я могу испытать только в балете. Я имею в виду сочетание рисунка тела и эмоций.

и: В чем магия балета и балерин, которыми увлекались самые просвещенные умы России во главе с Пушкиным?

лопаткина: Магия танца уникальна и неповторима. А магия балерины зависит от ее личности.

и: Наша консервативная публика по-прежнему скорее отторгает современный балет...

лопаткина: Российская публика, действительно, консервативна. Но это не значит, что она не способна воспринимать современный балет. Наш зритель ищет аналогий с собственными переживаниями в жизни. И если находит такие эмоции в современном танце, то он становится ему понятен, интересен, необходим.

и: Не останется ли "Лебединое озеро" нашим брендом еще лет на сто?

лопаткина: Поживем - увидим. Пока не могу сказать ни да, ни нет. Очень любопытно наблюдать за тем, как развиваются взаимоотношения общества и балета.

и: Какие новые партии вы готовите?

лопаткина: Только что прошла премьера "Анны Карениной". Следующий сезон покажет, что нового ждет театр и меня. Я склонна говорить о том, что уже произошло, а не о том, что будет.

и: С кем из хореографов вам хотелось бы поработать?

лопаткина: Со многими, но раскрывать свои тайны я не буду.

и: Знаменитый американский хореограф Уильям Форсайт говорит, что ему нужны такие танцовщики, которые могут вместе с ним прыгнуть со скалы в пропасть. Вы готовы на это с постановщиком, которого очень цените?

лопаткина: Хореограф прав, требуя подобного отношения к творческому процессу. Для наилучшего результата было бы замечательно, если бы артист мог прыгнуть в пропасть вместе с постановщиком. Хотя в этом есть определенное самоотречение от собственного видения балета. Но поскольку танцовщик служит чаще всего материалом для скульптора-хореографа, то иногда необходимо прыгнуть вместе, не зная, что тебя ждет внизу.

и: Нужна ли одержимость в искусстве?

лопаткина: Я не готова всем пожертвовать и принести все на эфемерный алтарь искусства. Отношение к профессии, к творчеству должно быть предельно честным. Но человеческая жизнь складывается из многих составляющих. И иногда то, что происходит в жизни артиста за пределами театра, - важная часть того, что произойдет с ним на сцене. Не все способны работать в театре, только основываясь на собственном воображении.

и: А я-то считал, что в театре не работают, а творят...

лопаткина: Бесспорно, вам, как зрителю, не должно быть известно, что в театре работают. Это одна из профессиональных тайн, некий парадокс - работать в творчестве. Непростое сочетание.

и: Испытываете ли вы на сцене состояние эйфории?

лопаткина: Я понимаю такое состояние по-своему: забыть про все и отдаться процессу, в котором ты не помнишь ни себя, ни самого процесса. Но балетное искусство часто требует очень точной техники воспроизведения рисунка танца. Поэтому полностью забыться мне удавалось лишь в какие-то доли секунды. Балет не спорт и не предельное вдохновение, которое исключает расчет. Надо найти золотую середину.

и: Эротизм в балете, по вашим словам, вы трактуете эстетически.

лопаткина: Я подразумеваю эстетику в естественной красоте тела. Это некая недосказанность, которая дает зрителю возможность дочувствовать, домыслить, довообразить. Это сохранение таинственности в обычных, понятных вещах.

и: Вы человек верующий?

лопаткина: Да. Но вера - это область личного пространства.

и: "Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему". Так начинается роман "Анна Каренина". В чем оно для вас - семейное счастье?

лопаткина: Во взаимности, наверное. Ну, а вообще счастье - в любви. А любовь очень многогранна. Тепло, доброта душевная, взаимопомощь.

и: Ходит ли на спектакли ваша 8-летняя дочь Маша? Она вами восхищается?

лопаткина: Она выражает эмоции, как ребенок.

и: Вы представляете ее на балетной сцене?

лопаткина: Мне бы не хотелось навязывать другому человеку свой путь.

и: Но это все-таки ваша дочь.

лопаткина: Да, но это другой человек. Она не повторение моей личности.

и: Уже несколько лет вас прочат в худруки балетной труппы Мариинки. Обычно вы уходите от ответа на этот вопрос.

лопаткина: Я бы ответила на этот вопрос так. Мне интересна моя профессия, которая занимает у меня достаточно много времени. Что будет в дальнейшем? Я предпочитаю говорить не о будущем, а о том, что сейчас происходит в моей жизни. Обсуждать предполагаемые события я считаю преждевременным. В настоящее время я занята тем, что актуально для меня сейчас.

и: Вы видите себя в роли хореографа или педагога?

лопаткина: И это не исключено, как любые пути, которые продолжают профессию танцовщицы.

и: Политическая карьера вас не привлекает?

лопаткина: Политики я пока сторонюсь.

и: Какова программа вашего вечера, который состоится 26 июня в Мариинке?

лопаткина: "Кармен-сюита" в постановке Альберто Алонсо и "Бриллианты" на музыку Чайковского из балета "Драгоценности" Баланчина.

"Санкт-Петербургские ведомости", выпуск № 114 от 24.06.2010
http://www.spbvedomosti.ru/print.htm?id ... V_Articles

Подлинный пуант Анны Карениной

До 16 июля в KGallery (Наб. р. Фонтанки, 24) – проект Ульяны Лопаткиной и Марины Гуляевой «Тайный дневник Анны Карениной»
Ольга ШЕРВУД

Вот он, пуант Анны Карениной: будто детство и счастье, ни намека на трагедию...Есть мнение, что русские привнесли в мировую культуру три вещи: икону, классическую литературу XIX века и балет. C таким ограниченным набором можно спорить, но факт, что идея зафиксировать врастание такой балерины, как Лопаткина, в партию Анны Карениной – богатая во всех смыслах.

Существует фильм Сергея Ландо «Ульяна Лопаткина, или Танцы по будням и в праздники» (2006), рифмующий героиню с Петербургом, – на мой взгляд, превосходный. Но именно фотография с ее способностью остановить/оставить на рассмотрение жест, прыжок и гримасу в известном смысле лучше кинематографа укрупняет, уточняет образ, представляемый артистом, и самого артиста. Тем более что перед нами первая презентация бесподобной балерины средствами развернутого фотографического повествования. А оно обеспечивает совершенно особую длительность, тщательность всматривания.

Более двухсот фотографий Лопаткиной «как есть», Лопаткиной – Анны и уже совершенной, абсолютной Карениной отобраны балериной из более чем тысячи шестисот снимков и составили выставку, а также то, что «еще раз» останется навсегда и для всех – альбом (издательство «Золотой век», СПб).

Описывать фотографии глупо: получается сущая банальность, хоть про невиданную стать балерины толкуй, хоть про сильное напряжение, породившее морщинку меж бровей.

И все же тут особый случай: перед нами совершенно иная – альтернативная традиционной «женскости», – возникает Анна. С одной стороны, короткая стрижка, рыжие волосы, профиль будто из «Ночного портье» (вспоминайте Шарлоту Рэмплинг в фильме Лилианы Кавани с его безумной страстью, сценой смертельного танца, ощущением свободы взаперти, наконец – с отрубленной головой...).

А с другой – женщина ли эта Анна вообще? Ведь чудится, что Лопаткина могла бы станцевать Алексея Александровича Каренина – настолько строг ее нрав, настолько стройна ее выраженная в линиях тела и движениях нравственность. Эта Анна царит, а значит, всеобъемлет; перед нами чувство, а не часть его – чувственность; вот что все же роднит героиню Лопаткиной с хрестоматийной героиней Толстого. Безупречность, небытовая безупречность. Редчайший дар.

Фотограф Марина Гуляева работала на репетициях балета, который ставил Алексей Ратманский в Мариинском театре, всего лишь с 4 по 15 апреля. Она стремилась, кажется, остаться невидимой, будто «по ту сторону фотовспышки», но ее заслуга – высокий профессионализм и сочувствие, сотворчество – очевидны. Понятно, за кем было последнее слово, однако перед нами в высшей степени совместный проект.

Альбом включил в себя даже детский портрет Ульяны, записи из личного дневника артистки, почти неотличимые от цитат из романа, ее предисловие с признанием: «Снимали репетицию, а заглянули в душу», статью искусствоведа Антона Успенского, которая «все» объяснит и про Каренину, и про Лопаткину, и про балет. А также посвящение «русской балерине» и, эпиграфом, снижающая пафос строчка Михаила Барышникова, отсылающая к месту рождения Ульяны, – «Таланта мощного Керчи не разобрать на кирпичи!..».

Выставка же, расположенная в сложном пространстве KGallery – много разных помещений, лестница, второй этаж, – выстроена как предельно драматический путь. Балерина и Анна, Партнер и Вронский (Юрий Смекалов), Каренин (Сергей Бережной); темное, светлое, объятье, резкий взгляд, нежности миг, порыв, нога как «нате!», опущенные веки, крупные планы, красное платье ударом... Реальный удивительный на перилах галереи красно-синий крючконосый попугай, странно уместный на фоне фотографий и балетной пачки... И – вдруг, когда ты весь уже в плоскости снимков, полных движения и жгучей боли, – музейно-покойный объем: в прозрачном кубе «Подлинный пуант Анны Карениной». Феноменально.

Подлинный – чей? Гением вымышленной сто тридцать пять лет назад женщины? Гениальной балерины XXI века?

«И провести границу меж нас я не могу».

Розовая нежная балетная обувь. Все, что осталось после катастрофы, после того, как «будто бы железом, обмокнутым в сурьму, тебя вели нарезом»... и свет был так же жестокосерд.

Ирина Губская
Кармен с бриллиантами
Мариинский балет представил бенефис своей примы Ульяны Лопаткиной


Бенефисы в Мариинке – события почти исключительно фестивальные, и сольный вечер Ульяны Лопаткиной не исключение – он прошел в рамках знаменитых «Звезд белых ночей». В сравнении с последними московскими гала-программами балерины мариинский бенефис выглядит минималистским: недавняя премьера «Кармен» и баланчинские «Бриллианты», хореография середины прошлого века про страсти и совершенство.
Кармен и Лопаткина, роль и балерина – не спектакль, а противостояние. И, похоже, стиль диктует не роль. Ульяна Лопаткина оставила попытки вжиться в чуждый природе образ и вылепила свое: сюжет, смыслы, героиню. При таком переосмыслении впору добавлять в афишу что-то вроде «редакции либретто», хотя буквально не изменено ничего – ни в наборе хореографических движений (они воспроизведены с дотошной пунктуальностью), ни в развитии фабулы (все события следуют в заданном порядке). Но героиня не та, что в оригинале – у Алонсо, Бизе, Мериме. У Плисецкой. Общее, пожалуй, лишь сила личности. В Кармен Лопаткиной нет безоглядного следования своим хотениям, искреннего цинизма, нежелания искать повода и обоснования своим поступкам. Нет игры с любовью и в любовь – той, возрожденческой, которая ради самой любви.
Хореографический рисунок прочерчен, врезан в пространство. В сравнении с премьерой в движениях больше резкости и повелительного напора. И отчетливее проявился акцент движений ладоней, как у Мехменэ бану. Хабанера – не эротический соблазн, а строгое подчинение, и взгляды исподлобья – при этом лице – потусторонние. И даже когда Кармен недвусмысленно толкает Хозе, простите, задом в пах, это выглядит, как клятва перед алтарем в вечной любви. Он не поверил, что Кармен могла его бросить. Удивлены? Мужчины этой Кармен достались вполне подходящие для сюжета (кроме кордебалетных юношей, которые ни на миг не забывали, что прикасаются к приме, и перебрасывание драчливой Кармен от солдата к солдату выглядело неловким перекладыванием «ответственности»). Данила Корсунцев, выбравшись за пределы вечных принцев, оказался эмоциональным и нежным Хозе. Но многолетняя выправка неизгладима. Этот Хозе выходит на зов Коррехидора, как Одетта к Ротбарту. Строевая – это не для балетных кавалеров. В итоге дуэт Кармен и Хозе не вышел за рамки хорошего, но обычного балетного дуэта. Этот Хозе – для жизни, его рок – всего лишь Коррехидор.
Дуэт с Тореадором контрастен не меньше, чем пара Одетты и Одиллии, хотя иначе. Евгений Иванченко поначалу вышел, словно в балете Ролана Пети, с гротесковым петушиным самолюбованием. Тореро соблазнительно поигрывал филейными частями, а Кармен рядом выглядела почти самураем. Он кокетничал, а она «пела» не о любви, но о Смерти. И это потустороннее дыхание изменяет Тореро. В дуэте завораживающего рапида и с притихшим оркестром он уже едва решится (рефлекторно) погладить ногу – но она так строго отдергивает, а он – знает, что не о любви речь. Это не крылья пташки, а мгла смерти.

«Кармен» – жесткий спектакль. «Бриллианты» в своем дворцовом совершенстве – нежнее, живее. Адажио – вообще личный шедевр Ульяны Лопаткиной, то, что невозможно пересказывать словами. Можно расслышать звучащую в пластике музыку, и она завораживает. И даже когда в вариации чуть не хватает выгнутого луком, в аккорд рукам, корпуса, слияние чувства и смысла покоряет совершенной гармонией: Диана, луна, бриллиантовый покой и высота. Данила Корсунцев привычно отступил на второй план, вполне по-баланчински: партнер-кордебалет. Только партнер обоснованно стушевался, очень тактично. А остальной антураж, который все же занимает больше пространства в балете, на роль оправы никак не тянул. Небриллиантового качества разнобой и грубый танец, отсутствие нюансов, причем неравномерно: у кого-то все же пробивались и музыкальность, и тонкая проработка, но очень уж местами. Если на первом плане в таком парадно-кристальном балете театр выставляет обладательниц «непачечных» ног и вульгарной манеры, то это признание полного разброда.

Прежние мариинские бенефисы Ульяны Лопаткиной представляли ее как приму в системе труппы, в структуре спектаклей. В этот раз получился моноспектакль. Не о балерине труппы, а о балерине как таковой – замкнутый круг и публичное отшельничество. «Кармен» и «Бриллианты» по идее должны обозначать полюса артистических крайностей. Как оказалось, два полюса не так уж существенно различаются. Все вращается вокруг, и холод идеала, и покой вечности, и постоянный личностный труд. Что-то напоминающее о Мэри Поппинс, леди Мэри – «от улыбки до жеста…».

Опубликовано в Независимой Газете от 30.06.2010
http://www.ng.ru/culture/2010-06-30/11_carmen.html