Екатерина Беляева пятница, 27 марта 2009 года, 12.46
http://www.chaskor.ru/p.php?id=4797Спящая красавица русского балета
В Большом театре и в Мариинском сменилось балетное руководство. Что ждать дальше?
В двух главных музыкальных театрах страны сменилось балетное руководство. Почти одновременно. Только в Мариинском театре это случилось спонтанно и первое время походило на нелепое недоразумение.
Ждали, что всё образуется, вернется на свои места. Махарбек Вазиев, много лет числившийся заведующим балетной труппой Мариинского театра, а по сути являвшийся единовластным правителем в своей области, в марте прошлого года практически в разгар сезона и перед ответственными гастролями балета в Соединенные Штаты подал в отставку, и его просьбу удовлетворили.
Может, Вазиев устал от однообразной работы и ему вконец надоела невнятная формулировка занимаемой должности, а может, у него были более веские причины для ухода.
Ясно одно — меньше всего он боялся остаться без работы. Ходили слухи, что Вазиев собирается переехать в Москву, прослышав, что в Большом театре освобождается место художественного руководителя балета. Ведь в Мариинке он правил не совсем законно — официально у него не было полномочий определять стратегию и формировать репертуар.
Слухи про Москву не подтвердились, в Большом объявили имя нового худрука, а Вазиев с начала сезона-2009/2010 возглавил балет миланского «Ла Скала».
Баланчин с русским акцентом
Чтобы оценить, что потерял петербургский балет с уходом легендарного руководителя, расскажу одну историю, которой я не была свидетелем, но которая пришла из надежного источника.
Поразительная реакция молодой танцовщицы, которая первый год работает в театре и мечтает прорваться в первую линию теней (картина «Тени», она же третий акт балета «Баядерка», когда 32 тени спускаются одна за другой с Гималайских гор и выстраиваются в стройные линии по восемь девушек в ряд).
Идет разводная репетиция на сцене, вроде бы последняя перед предстоящими двумя «Баядерками» на фестивале «Звезды белых ночей». Вазиев заглянул туда, чтобы оценить директорским оком готовность труппы к демонстрации главного шедевра Мариинского балета на самом мощном и самом продолжительном российском музыкальном фестивале.
Зашел и остался, так как качество увиденного директора не устроило. Бедным теням пришлось повторять гималайский выход ровно 71 раз, многие уже тихо проклинали балет и всё, что с ним связано.
Но только не эта девочка-первогодка. Она дерзко смотрела на руководителя, словно говоря: «Скажешь в 72-й раз повторять, я пойду».
Представить себе эти 72 раза выхода теней на репетиции только ради чистоты линий почти невозможно, однако так было. И дело не в судьбе девочки, а в качестве подготовки и внимании к ровным линиям и пятым позициям.
Почему Вазиев так трепетно и одновременно жестоко относился именно к женскому кордебалету, ответить трудно.
В одном из самых известных театров Москвы праздник. Отмечающий 20-летие театр «Школа современной пьесы» отверг Вырыпаева и снова взялся за Гришковца. Художественный руководитель театра режиссер Иосиф Райхельгауз объясняет обозревателю «Частного корреспондента» Вячеславу Шадронову, почему так происходит.
Читать дальшеТо ли это была гиперчувствительность к самой ценной составляющей русского балета — так называемой белой классике, которая в чистом, первозданном виде чудом сохраняется только в одном месте на земле — в Петербурге, в Академии танца имени А.Я. Вагановой и Мариинском театре.
И Вазиев брал на себя самую ответственную и трудную работу — чистку и дизайн этих «белых картин» из «Лебединого озера» или «Баядерки».
То ли он, как всякий нормальный директор (я имею в виду плеяду директоров императорских театров), считал своим долгом заниматься судьбой каждой отдельно взятой балерины, с удовольствием осуществляя свою власть.
Как бы там ни было, но по чистоте исполнения классических вариаций и танцев кордебалета в «Баядерке», «Лебедином озере», «Спящей красавице» и балетах Баланчина и даже в «Дон Кихоте» Мариинский балет не имеет равных в мире.
Так было всегда, и при Вазиеве слава Мариинского (уже не Кировского) балета явно приумножилась.
Заслуга Вазиева не только в том, что он поддержал эстафету из прошлого, но вовремя понял, где у других театров возникнет слабинка, и усилил самооборону в том месте, где, по его прогнозу, будет рваться в первую очередь, а именно — в классике.
Он брал к сведению все новации в мировом балете и внедрял авангард у себя, но без ущерба для классического наследия — этот запас оставался неприкосновенным.
И оказался прозорлив — у Мариинского балета есть то, чего нет ни у Большого театра, ни у Парижской оперы, ни у Американского балетного театра, ни у английского Королевского балета. Критики не устают об этом писать.
Еще при Вазиеве были запущены важные программы по расширению репертуара. За десять лет — с 1995 по 2005 год — мариинские артисты освоили больше десяти балетов Баланчина и достигли здесь немыслимых высот.
В мире серьезно заговорили о Баланчине с русским акцентом. За Баланчиным пришел Форсайт, который так же изящно обрусел благодаря таланту петербургских артистов.
Пробуждение красавицы
Здесь же, в Мариинском театре, при покровительстве г-на Вазиева началась так называемая реставрация главных шедевров Петипа по дореволюционным нотациям. Постановками-реставрациями занимался экс-премьер Мариинки Сергей Вихарев, и делал это очень успешно.
Лучше всего получились «Спящая красавица» и «Пробуждение Флоры». Сложно рассказать, разделял ли Вазиев радость эстетов-антикваров или оставался в душе поклонником советских редакций Константина Сергеева, в которых он на заре карьеры танцовщика той же Мариинки выходил на сцену сам.
Важно, что он верно нащупал направление, где Мариинский театр во второй раз за сто лет станет пионером и переживет невероятный взлет. В результате Петербург стал законодателем моды на старинные балеты, хотя носить костюмчики, пошитые по мариинскому лекалу, никакому другому театру так и не оказалось под силу.
Примеры полуудач налицо — «Корсары» в Мюнхене, в Большом, в Перми, в Екатеринбурге успеха мариинской «Спящей красавицы» не повторили.
Почему?
Ответ прост — у этих театров нет опоры на вагановскую школу, с помощью которой равно доступны Петипа, Баланчин и Форсайт, и с ними не было Вазиева, готового день и ночь контролировать качество продукции.
Но бессменных худруков теперь не бывает, хотя раньше они действительно были и в Москве, и в Ленинграде.
Как только вошло в употребление понятие «контракт», смены руководства участились. Ни Юрий Григорович в Большом, ни Константин Сергеев в Кировском не задумывались о времени — работали себе и работали.
В нынешних «Сказках» Любимов поставил на сцене два огромных батута. Молодые артисты лихо подлетают на нем — дух захватывает от их кульбитов. Через эти взлеты выстраивается любимая режиссером вертикаль — от небесного к земному, от волшебства к прозе.
Читать дальшеХотя в Мариинском театре контрактная система не повлияла на ход истории. Все вопросы, и художественные, и административные, решает один человек — Валерий Гергиев.
Он и удовлетворил просьбу Вазиева об отставке, не предложив ему давно заслуженной и, видимо, желанной должности худрука, он же подыскал человека, который будет временно выполнять обязанности заведующего балетной труппой.
Никаких худруков и прочих активных творческих личностей он терпеть подле себя не может.
Эта нетерпимость за последнее время проявилась в самых невероятных формах. Взять хотя бы историю «Тристана и Изольды».
Всё началось с замечательной постановки Дмитрия Чернякова и не менее замечательной работы самого Гергиева с оркестром Мариинского театра. Со временем постановка как таковая стала мешать диалогу маэстро и композитора.
Гергиев стал одним из первых, кто сыграл «Тристана» под видеоряд Билла Виолы за рубежом, а потом привез этот спектакль в Петербург. Критики и зрители признали эту акцию чуть ли не главным музыкальным событием года, причем Виолу Гергиев напрочь затмил.
Возврата к тому милому спектаклю Чернякова не будет, так как маэстро настаивает на правоте дирижерской трактовки и рисунок спектакля ему попросту не нужен. Проекции Виолы уходят в архив по воле художника как более неактуальные, и «Тристан» будет существовать в виде чистой музыки и концертного пения.
Аналогичным образом исчез архитектор Доминик Перро, придумавший гениальный купол для Мариинки-2. Минувшей осенью маэстро сам надевал строительную каску, спускался в котлован и думал, какая крыша более всего подойдет для его нового театра.
Решение пока не принято, но не надо сомневаться, что идея будет исходить от главнокомандующего.
Назначение Юрия Фатеева исполняющим обязанности заведующего балетной труппой Маринки похоже на временную меру, но нет ничего более постоянного, чем временное.
Такая форма правления удобна прежде всего Гергиеву, который не оставляет надежды привлечь в театр маститого хореографа и вместе с ним осуществить новые грандиозные проекты.
Ничего подобного случиться не может по определению, так как худруки маститые в России перевелись как класс. Остается ждать, делать вид, что ищешь, и пользоваться услугами временного человека, на плечи которого падет вся громада Мариинского балета.
У Фатеева есть сильные стороны — он хороший репетитор, имеет несколько постоянных учеников, среди которых имеются и звезды, и плюс к тому — возведенная в профессию ответственность за балеты Баланчина, которые идут в Мариинке.
Заканчивая карьеру танцовщика, Фатеев побеспокоился о своем будущем в качестве педагога, но не обычного, а педагога — репетитора определенных балетов.
Чтобы контролировать балеты Баланчина в Мариинском театре (вводить новых исполнителей, возобновлять время от времени старые спектакли и вообще держать балет «в форме»), он проходил обучение в Америке.
Он же всегда помогал адаптироваться всем иностранцам на международном балетном фестивале «Мариинский», выполняя функцию личного педагога приезжих артистов, пока они учат роли в местных спектаклях.
В новом сезоне балет Мариинского театра с Фатеевым во главе работает по инерции: участвует в фестивале «Золотая маска», ездит на гастроли, выпускает первую балетную премьеру этого сезона — «Конька-Горбунка» в хореографии Алексея Ратманского. Детище Вазиева — Международный фестиваль балета — обещает процветать и впредь, если спонсоров не разорит кризис. Билеты на этот фестиваль продаются в интернете: посещение театра (традиционно это 3—4 похода на балет) включено в специальные туры, которые для состоятельных западных меломанов и балетоманов стали любимым развлечением весны, — все-таки в девятый уже раз проходит фест.
В этом году особенно концептуальных ходов на фестивале нет, но традиционные составляющие присутствуют: премьера, иностранные гости, сольные вечера мариинских прим, демонстрация новичков и интернациональный гала. Душа балетомана парит.
В качестве прогноза предложу такое развитие балетных событий в Мариинском театре на ближайшие полгода: будут процветать балеты Баланчина — их качество проконтролируют приглашенные из фонда хореографа постановщики и Юрий Фатеев лично.
Сюжетных балетов и спектаклей с драматическим накалом страстей пока не поставят, если не считать объявленного на пресс-конференции по предстоящим «Белым ночам» возобновления старого балета Леонида Якобсона «Шурале».
Плохой симптом — исчезновение той самой «Спящей красавицы» Вихарева из репертуара театра и возвращение советского спектакля Сергеева. Такие театры-махины, как Мариинка, могут себе позволить сохранять в репертуаре и по две редакции одного спектакля.
Если таких прецедентов нет нигде в мире, то не грех стать пионером и здесь. Жаль, что Фатеев упустил такой шанс, хотя, может, еще и не упустил.
Логично, что первым делом человек обращается к тому, что лучше всего знает. Для Фатеева на первом месте стоит Баланчин, и он по инерции будет продолжать его инкрустировать.
Возникнут баланчинески — работы хореографов, базирующиеся на неоклассической баланчинской основе, но уже отделившиеся от alma mater, придумав собственный стиль. Гарантировано, что в театре будет ставить Кристофер Уилдон — надежда американской и европейской хореографии.
Путь нового руководителя не будет гладок. У него хватает помощников и советников, которых он не выбирал. Петербург особый город — тут бродят и балетные маньяки-славянофилы, в прошлом заслуженные танцовщики, и городские сумасшедшие от балета, и фанатики-антисемиты.
Какова будет роль таких людей — а некоторые из них, по слухам, вхожи в приемные руководителя Мариинки — в судьбе петербургского балета, покажет время.
Корсар
А в Большом сейчас происходит карнавальная путаница.
Один худрук передал в январе власть другому — своему однокласснику и коллеге-хореографу Юрию Бурлаке. До этого они успели выпустить вдвоем пару балетов-реставраций, где Алексей Ратманский отвечал за сочинение новых танцев и общую композицию, а Бурлака, как знаток старинной хореографии и музыки, за расшифровку нотаций и реставрацию танцев.
Их совместный «Корсар» принес Большому театру славу в Москве и на гастролях в Лондоне и Париже. Ратманского никто увольнять не собирался, наоборот, сроком окончания контракта воспользовался сам хореограф, откровенно уставший от руководящей работы в таком непростом заведении, как Большой театр, а на постановки его звать будут и далее.
Скорее всего, генеральный директор Анатолий Иксанов и остановился на кандидатуре Юрия Бурлаки как наиболее удобном человеке, при котором будущие проекты Ратманского смогут воплощаться безболезненно.
В общем, на первый взгляд от перемены слагаемых ничего глобального с балетом Большого не произойдет, поскольку политический курс меняться не будет. Но это только на первый взгляд. Спектакли — да, будут идти те же, что и при Ратманском, а количество премьер определит бюджет.
Объясню, почему упомянула карнавал. Не знаю, насколько очевидна странность происходящего в Большом, но она несомненно присутствует.
Неделю назад в Большом состоялась премьера «Коппелии», которую выпустил Сергей Вихарев. В роли постановщика он появился в Москве впервые и, как назло, в тот момент, когда балет Большого театра заполучил в руководители не просто менеджера, а хореографа-реставратора, только с московским уклоном.
Бурлака не будет постоянно ставить из-за занятости, однако что-то сможет раскопать из исконно московских названий, и понятно, что речь идет о старинной хореографии и реконструкции.
Но разве Большому следует походить на Мариинку, чьи реконструкции реально прославились?
Да и зритель московский не потерпит лишнего старья. Выходит, что, выпустив в ноябре «Пахиту», а в марте «Коппелию», театр перерасходовал ресурсы и перевыполнил план по теме «Реконструкция».
Петербургский человек (Вихарев) поработал в Москве, московский, то есть Ратманский, поработал в Петербурге и в Москву пока не вернется. Мне неясно, какие новинки смогут в Москве лечь на чашу весов, отвечающую за модерн, чтобы было равновесие.
Чаша со старьем пока явно перевешивает. Видимо, противовесом пойдут проверенные временем средства, а именно «Спартаки» и «Лебединые озера» Юрия Григоровича.
С другой стороны, если Бурлака пойдет по балетным классам и будет искать пятые позиции, которые в Большом давно подменились шестыми, выгода будет великая.
Глядишь, и лебеди будут похожи на лебедей, а не на спортивных гимнасток, а тени продемонстрируют 32 академических арабеска.
Почему-то считается необходимым, чтобы в театре присутствовал Юрий Григорович (он был приглашен в театр, дабы следить за сохранностью своих спектаклей, и делает это прилежно).
Может, теперь пришло время приводить в порядок имеющуюся классику?
