«Труд-7», № 182, 30 Сентября 2010г.
http://www.trud.ru/article/30-09-2010/2 ... henka.html Диана Вишнева: «Для моих родителей я — «любимая вишенка»Труд-7» побеседовал с прославленной примой Мариинского театра
Сергей Бирюков
— У вас столько титулов, от «Золотой маски», до «Benois de la dance», теперь вот еще одним стало больше, поздравляю!— Спасибо, тем более приятно, что это от газеты с таким хорошим названием. Вся жизнь балетных танцовщиков — сплошной труд.
— А если бы вы вручали свой собственный приз, то кому?— В нашей профессии много достойнейших людей… Совсем недавно я танцевала в Нью-Йорке премьеру «Дамы с камелиями» в постановке Джона Ноймайера, И, конечно, Джон — один из любимейших моих хореографов, потому что он очень по-своему раскрывает романтический сюжет, наполняет его глубокими эмоциями. Готовить с ним роль — невероятное ощущение, столько он в нее вкладывает нюансов, как он видит тебя в ней и в то же время дает тебе огромную свободу. Такие работы потом остаются с тобой на всю жизнь.
— Вы неоднократно говорили, что самый подходящий для вас партнер — Владимир Малахов.— Да, самый любимый, мы с ним танцевали весь классический репертуар и многое из современного. Я вообще не обделена партнерами. Танцевала с Фарухом Рузиматовым, потом были Игорь Зеленский, Володя Малахов, а на этом вечере — Марсело Гомес из Американского балета. Планка в этом смысле у меня всегда была высока, я очень серьезно отношусь к выбору партнера, никогда не позволю себе танцевать, если не чувствую, что получится настоящий дуэт, настоящее профессиональное и человеческое взаимопонимание.
— Среди ваших партнеров был и Николай Цискаридзе, очень талантливый и очень непростой человек.— Это было очень давно, на гастролях в Ковент Гардене, мы с Колей танцевали «Симфонию до-мажор» и «Рубины» Баланчина. А в классике мы не встречались. Коля — замечательный танцовщик, у него есть свои ключевые для него партии, и дай Бог, чтобы его поиск новых ролей продолжился. Но, строго говоря, я не могу причислить его к своим партнерам, это разовые выступления. И Баланчин — не тот хореограф, у которого ты так уж тесно взаимодействуешь с партнером в актерском смысле.
— Известен эпизод, когда другой великий хореограф, Уильям Форсайт, помог вам преодолеть звездную болезнь, сняв со спектакля за пропуск репетиции.— Разве? У меня звездной болезни никогда не было, что вы, забудьте об этом, мы работаем по 12 часов в день, какая тут звездность. Просто случилось недопонимание: должна была быть первая репетиция со светом, но чтото с техникой не складывалось, и мне сказали: свет не готов, на сцену не нужно выходить. И я не вышла. А Форсайт вовсе не собирался ничего отменять. Я же до такой степени перед ним робела — великий хореограф! — что постеснялась подойти и объяснить ситуацию.
— Интересно, каково танцевать под дирижерскую палочку Валерия Гергиева? Когда встречаются две такие яркие индивидуальности, как Вишнева и Гергиев, вряд ли все получается без проблем.— С ним — только самые энергетические и запоминающиеся спектакли! О Гергиеве говорят, что он дает сумасшедшие темпы. Но мне везло и всегда было удобно. Например, я танцевала «Ромео и Джульетту», а нашу «Шехеразаду» в Нью-Йорке до сих пор помню как что-то невероятное, ты даже от самой себя не ожидаешь, что способна на такие эмоции и танец.
— Вы говорите: «Я русская балерина». Что это значит?— Что я представительница своей родной русской, вагановской школы: это значит особо красивая, пластичная постановка рук, корпуса, ощущение позы. Русского танцовщика сразу отличишь по эмоциональному наполнению. На Западе артисты тоже, естественно, танцуют эмоционально, но у нас это на другом уровне.
— К теме партнерства — вы много танцевали с Фарухом Рузиматовым, который (вы это никогда не скрывали) был и вашим спутником жизни. Но затем наступил разрыв. Эти отношения влияли на роли? Например, когда вы танцевали «Кармен».— Когда мы вместе выходили на сцену, никаких сложностей в отношениях не было, но все равно было очень горячо. Если Фарух-Хозе хотел меня убить, то уж точно хотел, это однозначно (смеется).
— С момента разрыва вы вместе танцевали?— Нет, просто не сложилось. Я сразу уехала на Запад, он стал отходить от классики, и репертуара в театре для него, к сожалению, не оказалось. Мы практически даже не пересекались. И сейчас не представляю, смогла бы с ним сработаться, даже если, допустим, для нас придумают какую-то очень специальную постановку. Фарух — очень сложная индивидуальность.
— Вы никогда не скрывали, что не бываете по жизни одна. Но о теперешнем друге никогда не говорите, только пишут, что он любит футбол.— (хохочет) Журналисты все перепутали, он вообще футбол не смотрит! Он из мира хоккея.
— После такой трудной работы, как ваша, чем снимаете напряжение — общением, сменой обстановки?— Скорее тишиной, я вообще человек тишины.
— А если улететь куда-то?— Улететь? У меня и так полжизни проходит в самолете. Уж лучше куда-нибудь уеду на машине. Я отпуск стараюсь проводить, беря машину и путешествуя по Европе.
— Вы, стало быть, в отличие от коллеги Ульяны Лопаткиной, освоили вождение. Она мне говорила, что только мечтает выучиться.— Я водила раньше, сейчас предпочитаю ездить с водителем, чтобы не тратить лишние нервы. А то я товарищ нервный, всегда опаздывающий, поэтому — через сплошную, а то и через двойную сплошную…
— Вам часто задают вопрос о конкуренции с Ульяной, и вы обычно отвечаете, что конкуренция — благо. В какие моменты это соперничество помогло вам и, возможно, Ульяне?— Наверное, когда рядом с тобой замечательные танцовщики, это мотивирует и заставляет идти дальше.
— Когда-то не состоялось ваше совместное выступление в «Легенде о любви». Может, в обозримом будущем все-таки подобное случится?— Ульяна постоянно меня спрашивает, когда же мы вместе что-то сделаем. Я говорю: Ульяна, мы уже столько раз на эту тему заговариваем, значит, в скором времени случится (смеется).
— Вы с ней на ты?— А вы как думали?! (смеется) Театр, конечно, не семья, но мы же так часто встречаемся в зале…
— Среди ваших выступлений вне театра есть даже участие в дефиле модельера Татьяны Парфеновой.— Я вообще девушка модная, люблю красиво одеваться. Как, наверное, любая женщина, которая следит за собой. Мы встретились у нее на показе, после чего я пришла к ней в салон померить платья, надела — и воскликнула: будто на меня шито! Мы подружились, я восхищаюсь Таниным творчеством. Надеюсь, мы еще что-то совместно сделаем.
— Балет — искусство классическое, его главным шедеврам лет по 100–150. Никогда не чувствовали себя вырванной из круга сверстников? Они, допустим, на рокконцерт, а вы — в класс.— С детства у меня, как и у всех балетных, жизнь жестко подчинена профессии. Если хочешь быть достойным выхода на сцену, ты обречен на огромные ограничения и жертвы. И всегда у тебя есть право отказаться от этого выбора. Но я себя в такой жизни чувствую вполне комфортно. А на рокконцерты и сейчас иногда хожу.
— Какой был последний?— «Depeche Mode».
— Завидую — в Москве было не достать билетов за полгода.— Это была не моя инициатива, меня, можно сказать, вытащили. И это было ужасно! Ну и я не фанат этого жанра, не так хорошо эти песни знаю, а звук был такой, что разобрать музыку крайне сложно. Толпа народу, меня чуть не задавили.
— А что любите в музыке?— Ну, классика — это понятно. Beatles, Queen — тоже уже классика… А еще я очень люблю Земфиру.
— Лично знакомы?— Нет. На концерте ее я последний раз была в Чикаго года два или три назад. Вот там все прошло замечательно, никакой толкучки, все очень цивильно, я действительно насладилась музыкой.
— Она же человек широких интересов. Юрий Башмет собирался с ней чтото сделать.— Юрий и со мной хотел что-то сделать. Я как раз готовила балет «Лунный Пьеро» на музыку Шенберга, Юрий об этом узнал и сказал: как здорово было бы исполнить это с его оркестром. Но после того мы не встречались. А еще мне поступило предложение от знаменитого американского джазового гитариста Эла ди Меола. Может, когда-то и станцую под его музыку, просто сейчас времени нет.
— Чьим мнением о себе дорожите?— Таких людей, как Ноймайер, Майя Михайловна Плисецкая, Наталья Макарова.
— Можете привести хотя бы одну их фразу о себе?— «Целую твой талант».
— А для родителей вы кто?— Любимая вишенка (смеется).
— Мы с вами сейчас в репетиционном классе Большого театра. Чем Большой теплее Мариинского, а Мариинский теплее Большого?— С первого появления в Большом меня здесь очень тепло встречают. Что бы ни происходило, какими бы интригами и ревностью ни был полон балетный мир. А с Мариинкой связано все мое становление, все главное, что заставило говорить обо мне как о балерине Диане Вишневой. Особенно период карьеры, связанный с директорством Махара Вазиева. Благодаря ему в театре появились новые постановщики и современная хореография, которая очень близка мне. Одной классики мне мало.
— Отношение к Большому не омрачил даже эпизод, когда хореографу Алексею Ратманскому не удалось пригласить вас сюда из-за сопротивления местных звезд?— Не омрачил. И разговора о переходе как таковом не было, говорили просто о гостевых спектаклях. Наоборот, этот инцидент придал мне и моему танцу апломба — дескать, видите, как волнуются балерины Большого! Нет, я замечательно сотрудничаю с Большим театром и после того инцидента, станцевала здесь практически весь классический репертуар. А сейчас у меня здесь должна была быть «Баядерка», но по определенным обстоятельствам мы ее перенесли на другой период, сейчас будем уточнять, на какой.
— Есть у вас рецепты хорошей физической формы?— Не позволяю себе есть неполезное. Стараюсь питаться домашней едой, в этом очень помогает мама — когда уезжаю надолго, стараюсь брать ее с собой, она по части здоровой пищи мастер. Никогда не ем фастфуд, избегаю пить кока-колу, спрайт. Мой организм сам знает меру — никогда не съем сверх необходимого. Всегда прислушиваюсь — чего мне хочется. Вот и вся система. Люблю салаты и фрукты. Когда чувствую, что сил совсем нет, обязательно ем мясо. Если силы есть, но неплохо бы их добавить для хорошего самочувствия, съем рыбу. Обожаю японскую кухню. У меня в Японии замечательные друзья, они настоящие гурманы, водят меня по лучшим ресторанам, я там перепробовала все самое вкусное. В последний раз меня даже позвали в ресторан, шефповар которого готовит для самого императора.
— Ого! А что-нибудь вроде контрастного душа?— Раньше очень любила баню, но сейчас времени не хватает. Больше всего меня энергетически поднимает плавание, и даже просто вид моря, возможность им дышать.
— Средиземное?— Любое. Главное — видеть это пространство.
— И даже холодный грязный Финский залив?— Вот Финский — нет, разве только на лошадях там покататься вдоль берега.
— Что в последнее время попалось интересного из книг, фильмов?— На Венецианском фестивале было столько интересного (Диана ездила туда представлять короткометражный фильм Рустама Хамдамова «Драгоценности» с ее участием. — «Труд7»). А еще мне на день рождения подарили набор фильмов Феллини, пересмотрела их все. С книгами — как и с танцем, меня бросает то в классику, то в современность. Прочитала «Кысь» Татьяны Толстой. А зимой перечитывала «Анну Каренину» — перед премьерой балета Щедрина в Мариинке.
— Кто из Толстых произвел большее впечатление?— Наверное, все-таки Лев Николаевич. Я роман в детстве читала, но не понимала этих отношений мужчины и женщины. Сейчас книга открыла для меня совершенно новые грани, эмоции, страсти. Особенное впечатление произвели диалоги и монологи Анны. И монологи Левина об устройстве жизни.
— Может, после такого «семейного» романа захотелось и в своей личной жизни что-то изменить?— Знаете, я человек очень эмоциональный, не из тех, кто в жизни что-то специально выстраивает. Руководствуюсь интуицией, меня ведет мое сердце, и я за ним иду.
— А иметь, как Анна, своего ребенка никогда не хотелось?— Всегда хотелось. И когда я репетировала этот балет с маленьким мальчиком, у нас такой замечательный дуэт получился! Правда, на спектакле сцена немножко испортилась, поезд — трык — сошел с рельсов и встал, как раз в момент, когда должно было произойти свидание с Сережей. А вообще история этого мальчика потрясающая. Он из Вагановской школы, родителей у него нет, живет с бабушкой. И когда я его обнимала, то старалась отдать всю любовь и Анны, и свою собственную. И он так трогательно принес мне в день премьеры шоколадку, кусочек от нее я отломила, и он до сих пор у меня в раздевалке. Для меня это так дорого и трогательно (улыбается).
— Не собираетесь, как Чулпан Хаматова, заняться благотворительностью?— Я уже открыла фонд в Америке, в ближайшую неделю зарегистрирую фонд в России и скоро открою такой же в Японии, все бумаги на регистрацию направлены. Уже помогла одной девочке в Америке пройти летние курсы в балетной школе, у нее не было на это денег. Сейчас я была на отдыхе в Лос-Анджелесе, и она захотела со мной встретиться, это было очень волнующе.
— Ваше самое любимое место на свете?— Париж. Я там прекрасно себя чувствую. Но не для жизни, а именно приезжать, получить вдохновение от этой атмосферы…
— А насовсем уехать из Питера?— Зачем? Я и так все время переезжаю с места на место. А Питер — это мой дом. Должен же быть у человека свой дом?
Наше досьеДиана Вишнева родилась в Ленинграде.
После хореографического кружка Дворца пионеров поступила в 1987 году в Академию русского балета им. Вагановой. Окончила ее в 1995-м и была принята в Мариинский театр, дебютировав ролью Китри («Дон Кихот», приз «Benois de la dance»).
Участница восстановления в театре балетов Баланчина «Симфония до мажор» и «Рубины» (приз «Золотая маска»). Также танцует в Берлинской государственной опере, Американском балетном театре и др.
