http://www.rg.ru/2010/10/24/premiera-poln.html

Черный текст на белом фоне

Известный оперный режиссер Грэм Вик показал в Мариинке "Средство Макропулоса"

Алексей Конкин

Сюжет пьесы чешского писателя Карела Чапека "Средство Макропулоса" знаком широкой публике по художественному фильму Евгения Гинзбурга "Секрет ее молодости" с Людмилой Гурченко в главной роли.
Гречанка Эллина Макропулос, рожденная на Крите в 1575 году, бессмертна. Сей дар был "преподнесен" ей отцом - придворным лекарем короля Богемии Рудольфа Второго. По приказу короля лекарю, создавшему эликсир бессмертия, следовало испытать его на собственной дочери. Случившаяся у нее вследствие этого горячка не убедила монарха в успешности эксперимента, и лекарь был отправлен в тюрьму, а выздоровевшая через неделю Эллина пустилась в долгое путешествие по эпохам. На момент разворачивающихся событий ей 337 лет, но выглядит она, конечно же, не по годам и желанна для каждого мужчины, попадающегося на ее пути. По роду своих занятий она оперная певица, за три столетия отточившая мастерство до полного совершенства. Через ее долгую жизнь безвозвратно проходят спутники жизни, театральные сцены, разные имена… только инициалы Э.М. остаются всегда при ней. В 1922 году, под именем Эмилии Марти, она возвращается в Прагу, чтобы добыть рецепт ее отца, намереваясь продлить бессмертное существование на следующие 300 лет.
Материал публикуется в авторской редакции.

Опера Леоша Яначека, написанная в 1925 году, впервые появилась в России лишь семь лет назад благодаря Дмитрию Бертману, поставившему свой красивый спектакль в "Геликон-опере". Обращение Мариинского театра к "Средству Маккропулоса" можно рассматривать как продолжение политики Валерия Гергиева, планомерно собирающего под Мариинской крышей самые яркие произведения мирового оперного репертуара. В то время как основные силы оркестра гастролируют в Нью-Йорке, ответственность за музыкальную составляющую новой постановки легла на плечи второго состава и дирижера Михаила Татарникова. Партитура прочитана ими очень внимательно, и, за исключением несколько замедленных темпов, придраться не к чему. На уровне оказался и состав солистов. Екатерина Попова замечательно спела и сыграла Эмилию Марти. Достойным ее партнером был Сергей Семишкур в партии Албьерта Грегора. Особых похвал заслуживает солистка Мариинской Академии Марина Алешонкова, - безошибочный выбор на роль Кристы - характерного образа, без которого спектакль был бы совсем другим. В качестве режиссера был приглашен англичанин Грэм Вик, имеющий статус звезды мирового уровня.
В зависимости от целого ряда обстоятельств Грэм Вик может ставить по-разному. Может сдержанно и традиционно, таков, к примеру, его "Макбет" в Ла Скала; а может "оторваться" по полной, как в "Аиде" на озерной сцене Брегенца. Мариинская постановка уже была им обкатана в Копенгагене в 2006 году. Его главным предпремьерным тезисом стало не бремя бессмертия как таковое, а факт его насильственного дарования. Полученная героиней в детстве психотравма, по мысли режиссера, становится тем источником, откуда проистекает не только кризис ее среднего возраста, но и кризис всей жизни, предопределяющий ее обреченность.
Как это часто бывает в постановках "Средства Макропулоса" сценографией становятся стильные интерьеры эпохи Модерна, подарившей миру эстетику, равной которой трудно отыскать. На сцене возникают: адвокатская контора, закулисье оперного тетра и роскошный гостиничный номер - все сделано с присущей тому времени изящностью. Таковы же костюмы героев, тонко подобранные по цветовой гамме (художник-постановщик Ричард Хадсон). Занавесом служит непонятный черный текст на белом фоне, написанный от руки с большим количеством исправлений.
Подобно музыке Яначека, режиссура Грэма Вика чрезвычайно кинематографична и вызывает лишь восхищение своей видимой легкостью и органичностью существования, хотя можно спорить о ясности его художественного высказывания. Вопреки воле режиссера его Эмилия Марти никак не похожа на чудовище, а больше смахивает на пакостную стерву-мужененавистницу. Ее издевательства над сильным полом смотрятся чем угодно, но только не трехсотлетней ненавистью, обусловленной насилием в детстве.
Ни композитор, ни режиссер не дают ясного ответа на вопрос, для чего героиня преодолевает опасности, подделывая документы и ложась под не всегда для этого полезных мужчин, на пути к заветной цели обладания вожделенным клочком бумаги? Другой спорный вопрос: что же является финальным катализатором ее решения наконец-то умереть? Решающий шаг Марти совершает в состоянии изрядного алкогольного опьянения, что сильно снижает его моральную ценность. В новой постановке, наоборот, создается впечатление, что проблема однообразия ее жизни не в бессмертии, но в окружающих - слишком они ей скучны и однообразны. Адвокат Коленатый, архивариус Витек, Барон Прус, Альберт Грегор, Янек… похожи друг на друга как две капли воды, даже цвета их костюмов не сильно отличаются. Только Криста не от мира сего. Она чувствует мир острее, чем все они вместе взятые, и сама по себе некий микрокосм. Режиссер благоразумно избавляет ее от принятия решения сжечь средство, но Криста Грема Вика и не могла бы этого сделать - слишком предана она своему кумиру - Марти. И получается, что не случайно именно Кристе предлагает Эмилия бессмертие - одна она достойна жить.
Фантастически красив и лаконичен финал спектакля. Эмилия Марти выходит на авансцену - широкую черную полоску пространства, отделяющую декорацию от оркестровой ямы. Этот выход сам по себе уже становится смертью. Героиня садится на суфлерскую будку, сверху опускается занавес с рецептом Макропулоса. Остальные герои бросаются к нему из глубины сцены и застывают на полпути, так как сверху, еще быстрее, опускается второй занавес - черный, поглощая тайну бессмертия и окончательно разделяя Марти-Макропулос с жизнью. Перейдя из бессмертия в вечность, героиня так и остается сидеть в лучах прожекторов на черном фоне под овации публики. Но кажется, что если бы не эта проклятая бутылка виски, Эллина Макропулос и сейчас могла бы петь в каком-нибудь оперном театре, может быть даже в Мариинском.

Прямая речь

Грэм Вик: "Мы нуждаемся в аудитории, которая слышит"

Один из самых известных в мире оперных режиссеров Грэм Вик, рассказывает о публике, современном рынке оперных постановок, "Средстве Макропулоса" в Мариинском театре и многом другом.

Российская газета: Хорошо известно, что вы работаете в разных направлениях оперной режиссуры, как в традиционном, так и в современном. Что является главным при выборе того или иного пути?

Грэм Вик: Я придерживаюсь только одного пути в режиссуре - пути, который мне указывает само произведение. Я не верю в такие определения, как "традиционная" или "современная" постановка. Люди сильно упрощают то замечательное дело, которому мы служим. Иногда это вина некоторых моих коллег, но очень часто это вина так называемой "идеальной" публики и людей, которые утверждают, что то, чем занимаемся мы, может делать каждый. Современной делает постановку не внешний вид, а ее сущность. Это правда, что стилистически я непредсказуем, но я не ударяюсь в крайности.
Мне бы хотелось верить, что всем моим спектаклям свойственна хорошая актерская игра. Кроме того, театр - это уходящая натура, и я стараюсь замедлить этот процесс. Другая проблема - это, если можно так сказать, ленивая публика.
Иногда публика полагает, что деление спектакля на традиционный и современный уже является ответом на вопрос о качестве режиссуры.
Вся проблема в аппетите аудитории. Публика должна постоянно обновляться. Я сам фанат оперы и ничего не имею против тех, кто любит оперу, я ставлю свои спектакли и для них, но, как любой закрытый клуб, они нуждаются в инъекции чего-то нового, чтобы лучше понимать самих себя. Театр не для тех людей, которые пришли смотреть то, что они уже знают. Это не задача искусства. Это не то, для чего гениальные композиторы порабощали себя и мучились, создавая свои великие произведения. Это не то, ради чего актеры работают день за днем, посвящая себя по-настоящему серьезным спектаклям. Мы пытаемся говорить с публикой и мы нуждаемся в аудитории, которая слышит, я имею в виду "слышит", а не "слушает", аудитории, которая разделяет наши взгляды в ожидании от театра не просто приятно проведенного вечера, а некого важного для себя художественного опыта, помогающего лучше понять себя и окружающий мир.

РГ: В разных странах публика имеет разные предпочтения. Например, Ла Скала и Зальцбургский фестиваль имеют диаметрально противоположные вкусы. Учитываете ли вы этот факт, когда приступаете к новой постановке?

Вик: Я всегда это учитываю, поэтому для меня является определенной проблемой развитие международного рынка оперных постановок. Год за годом я создавал свои спектакли для определенных городов, театров, артистов, публики, а сегодня спектакли арендуются по всему миру. Причиной этому являются и финансовые обстоятельства и то, что театры не хотят рисковать, создавая новые постановки, и идут по короткому пути, покупая известный продукт. Безусловно, то, что театры делятся спектаклями, превращается в необходимость, но иногда я вижу, что постановка переезжает в театр совершенно непригодный для ее показа. Что касается "Средства Макропулоса", этот спектакль был создан мною для оперы в Копенгагене в 2006 году, и он подходит Мариинскому театру, поэтому я перенес его сюда.

РГ: В Мариинском у вас два состава. Разные ли получаются спектакли?

Вик: Физически они одни и те же, потому что это очень прямолинейная постановка, но поскольку два разных состава, то различия, конечно же, есть.

РГ: Вас это устраивает?

Вик: Более чем. Как раз это и вызывает у меня интерес. Почему мне должно нравиться механическое повторение? Где бы было очарование репетиций, если бы я не был заинтересован в людях? Зачем мне было нужно приезжать в Россию и заполнять сцену персонажами, которые уже существуют в моей голове? Мне бы было этого достаточно, но я нуждаюсь в чем-то большем. Я приехал сюда, чтобы посмотреть, каким получится спектакль после моей встречи с этими артистами.

РГ: Вы помните когда впервые познакомились с оперой Яначека? Изменилось ли что-то в том, как бы вы поставили ее тогда и как ставите сейчас?

Вик: Я познакомился со "Средством Макропулоса", когда мне было двадцать шесть. Сейчас я поставил его точно так же, как сделал бы это тридцать лет назад.

РГ: Какова, на ваш взгляд, главная идея "Средства Макропулоса" : жизнь не может быть бесконечной, или, если у тебя есть такая возможность, то воспользоваться ей желательно не так, как главная героиня, а как-то иначе?

Вик: Пьеса Чапека ближе к тому, о чем вы спрашиваете, но Яначек намеренно меняет баланс. Дискуссия о том, может ли быть использована эта возможность во благо, полностью исключена композитором. Главная героиня не имела такой возможности. Она изначально была жертвой насилия, не предполагающего добровольный выбор. Может ли в таком случае это рассматриваться как нечто позитивное? Поиск любого положительного аспекта этой ситуации означает непонимание человеческого существования. Мне кажется, это произведение полностью о ценности смерти, о ее важности. О наполненности жизни, а не о жизни любой ценой.


Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5320 от 25 октября 2010 г.

Утомить без смысла
// "Средство Макропулоса" в Мариинском театре

Газета "Коммерсантъ С-Петербург" № 198/П (4498) от 25.10.2010
http://www.kommersant.ru/doc-y.aspx?DocsID=1528441

В Мариинcком театре показали первую премьеру сезона — "Средство Макропулоса" Леоша Яначека в постановке Грэма Вика, привезенную из Королевской оперы Дании, где спектакль был поставлен в 2006 году. Три часа в зале Мариинского театра томился ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Мариинка - отважный театр. Обремененный представительскими, социальными, культмассовыми и прочими околохудожественными функциями, театр позволяет себе выделывать кульбиты, вызывающие уважение при любом результате. Даже если это трэш-пошлятина ("Сивильский цирюльник" в постановке Алексея Степанюка), гранд-совок (реконструкция "Псковитянки" 1952 года) или фэйк-модерн ("Братья Карамазовы" Александра Смелкова). Но эти прорехи с лихвой окупают риски, оправданные достойными результатами: "Огненный ангел" Прокофьева, "Поворот винта" Бриттена или первое обращение театра к музыке Яначека — "Енуфа".
В данном случае мы имеем дело с особенным, ни два ни полтора, случаем. У англичанина Грэма Вика, одного из мировых лидеров режиссерского цеха, спектакль получился уникальный — странный, но без странностей. Его странность — в нарочитой монотонности происходящего, топтании на месте и разжевывании избыточных подробностей. Таким образом режиссер ароматизирует действие спертым душком конторско-буржуазного быта, в котором толкутся жаждущие dolce vita и утомленные ею: адвокаты и их клиенты, пришибленный "офисный планктон" и скользкие дельцы. Их повадки шаблонны до тошнотворности, и даже когда иконографический образ буржуазной сласти — шикарная оперная дива — объявляется посреди их благодушной затхлости, они сходят с ума тоже как по трафарету.
Речь в либретто по пьесе Карела Чапека идет о запутанной судебной тяжбе за наследство, длящейся около ста лет. Она бы тянулась еще сто, если бы не появление нового претендента на куш — оперной примадонны Эмили Марти. Эта нахальная дамочка — спусковой крючок в разворачивании не ахти какого детективного сюжета. Но господин Вик этот сюжет не разворачивает, а как бы сворачивает, представив на сцене вопиющую обыденность с опрятными, но бледными декорациями, ленивыми движениями героев и их бесконечными разговорами. Даже не разговорами, а, вопреки речитативному разнообразию вокальных партий, почти бесстрастным зачитыванием реплик по нотам, не более того. В этом случае как-то бессмысленно оценивать работу солистов — Екатерины Поповой, Сергея Семишкура, Василия Горшкова, Марины Алешонковой, Сергея Романова и других. Разве что отметить, что все они были профессионально убедительны.
Где-то к концу первого действия тягостность происходящего становилась невыносимой, что поначалу казалось особой режиссерской стратегией. Утомить со смыслом — тоже искусство. Но к середине второго действия изнывать от тоски (все-таки активная эмоция) публика устала, и в ее редеющих рядах воцарилась откровенная скука. Дело в том, что режиссер, создавая странное для оперных подмостков зрелище, напоминающее телеспектакли советского ТВ, не дожал его действенными странностями — сильными, цепляющими зрителя выражениями своих намерений. Все вроде шло к кафкианскому ступору, но обессилело на полдороге. И когда в конце третьего действия выяснилось, что Эмилия Марти, испив некогда средство Макропулоса, живет и цветет уже триста лет и посему является наследницей первой очереди, эта новость не придала сюжету смысла более, чем очередная деталь в судебном разбирательстве. И последующая за этим мораль сей басни — что "есть кое-что еще" (кроме жизни), "смерть придает жизни значение", и что "душа умерла" — оказалась нелепо приклеенным оправданием трехчасового обсуждения судебного бумагооборота.
Видимо, подыгрывая режиссеру, оркестр Мариинки под управлением Михаила Татарникова играл как на свадебно-похоронной халтуре. Все около нот и около доли. Сочная, эклектичная — от экспрессионизма до репетитивного минимализма — партитура Леоша Яначека превратилась в размазанную звуковую кляксу. Опять же, если бы это была расслабуха с намерением, можно было бы уцепиться за дирижерский ход мысли. Но если даже какие-то намерения и были у маэстро, то ему удалось их скрыть от слушателей.

«Эликсир бессмертия» - Репортаж о премьере оперы «Средство Макропулоса» Леоша Яначека в Мариинском театре
26.10.2010
http://www.muzcentrum.ru/news/2010/10/item4072.html

Первой премьерой 228-го сезона Мариинского театра стала редкая в репертуаре российских театров опера Леоша Яначека «Средство Макропулоса». Композитор работал над оперой в середине 1920-х годов. Мировая премьера состоялась в Национальном театре в Брно, затем опера была поставлена в Праге и на разных сценах мира. Музыкальный язык оперы роднит произведение Яначека, созданными примерно в ту же эпоху, опусами Прокофьева и Стравинского.
Сравнительно позднее сочинение Леоша Яначека, в основу которого лег интригующий сюжет пьесы Карела Чапека, в России известно благодаря постановке московского театра «Геликон-опера» и режиссера Дмитрия Бертмана. Теперь настал черед и Мариинского театра, тем более, что эту оперу в Петербурге никогда не ставили. Предыдущая работа Мариинки – «Енуфа» Яначека – снискала уважение и особые симпатии публики. Как отнесется общественность к новому, на сей раз фантастическому сюжету Яначека-Чапека, остается лишь догадываться.
За режиссерское воплощение спектакля взялся один из влиятельных и радикальных режиссеров современности британец Грэм Вик. Однажды он уже работал с труппой Мариинки – в начале 90-х годов прошлого столетия. Петербуржцы тогда увидели неожиданное сценическое воплощение «Войны и мира» Прокофьева. Тогда это был совместный проект с лондонским театром Ковент Гарден и парижской «Опера Бастий». «Средство Макропулоса» Леоша Яначека Грэм Вик ставил несколько лет назад в Копенгагене, теперь задумал удивить и российскую публику.
Грэм Вик, режиссер спектакля: «Всегда большое удовольствие делать постановку оперы, которую публика еще не видела. Примерно 90% своей жизни я провел, занимаясь созданием таких постановок. Просвещение публики – это не необходимость. Искусство по определению, по своей природе имеет просветительскую функцию. Оно самодостаточно, и говорит само за себя. Моя цель всегда работать для любого слоя публики, в том числе и для тех, кто не имеет ни малейшего представления об опере, в данном случае о «Средстве Макропулоса» Яначека. Конкретная опера всегда представляет сложный и наполненный материал. Из всех великих опер Яначека это, наверное, самая далекая от русской культуры опера. И, несмотря на существующий факт, в этом сумасшедшем черном юморе сочинения есть многое от прозы Булгакова. Так что я не столкнулся ни с какими сложностями в работе с русскими артистами в процессе репетиций «Средства Макропулоса». Вызов для публики, пожалуй, самое сложное, следовать этой опере. Как и во всех великих операх, слова здесь также важны, как и музыка. Состав исполнителей был определен драматическими и вокальными особенностями. Ведь опера Яначека представляет собой, прежде всего, музыкальную драму. Моим желанием и целью служит то, чтобы музыкальный материал чешского композитора говорил, и я очень доволен прекрасными вокалистами Мариинского театра. Мое самое главное предпочтение ставить оперы на языке публики. В противоположность тому, что думают многие люди, я стараюсь никогда не насаждать свое собственное мнение на публику. В работе над спектаклем мне хотелось заострить сатирический аспект оперы Яначека. Эта опера непостижимо раскрывает жестокую сатиру первоисточника. Суть драмы Яначека не трагедия, а гораздо более широкий смысл, чем обычная человеческая грусть. В «Средстве Макропулоса» превалируют точность и дисциплина, ни в коем случае никаких широких раскатистых эмоций. Эта опера построена как триллер, подобно детективам Агаты Кристи. Действие начинается в обыкновенном адвокатском офисе, очень много времени проходит, прежде чем публика начинает хотя бы подозревать, что героине 300 лет. Поэтому я специально выбрал самые обыкновенные, тривиальные декорации, которые можно себе представить. Смысл произведения это не фантастика, а человеческая жизнь, хотя, конечно, в глубине это обязательная дискуссия на тему морального аспекта – важность жизни и смерти».
Условная сценография «Средства Макропулоса» соответствует модернистской эстетике. На протяжении трехчасового действа перед зрителем возникают: адвокатская контора, закулисье оперного тетра, а также фешенебельный номер отеля. Суперзанавесом служит написанный от руки абстрактный текст на белом фоне с многочисленными помарками.
Режиссура Грэма Вика увлекает своей многоплановостью и неожиданными контрастами. Главной героине оперы Эмилии Марти 337 лет, но она молода и прекрасна. Полученная ею в детстве психологическая травма, по мысли режиссера, является причиной не рядового «кризиса среднего возраста», но бессмысленности и иллюзорности всей столь долгой прожитой жизни.
Во имя чего Эмилия Марти подвергается напастям? Фальшивые документы, вынужденное возвращение к мужчинам, которые сыграли главную роль в ее судьбе, не являются залогом ее дальнейшего существования. Неминуемая смерть главной героини должна расставить все точки над «i». Эликсир вечной молодости, символ бессмертия, заключен совершенно не в однотипных героях, по разным причинам нуждающихся в Эмилии: адвокате Коленатом, архивариусе Витеке, бароне Прусе, ее потомке Альберте Грегоре, влюбленном в нее Янеке… Свое продолжение она может увидеть только в Кристине – начинающей певице, которой суждено прожить обычную артистическую и человеческую жизнь без всяких чудодейственных «средств».
Музыкальное руководство спектаклем возглавил эмоциональный и чуткий к материалу оперы Михаил Татарников, который отнесся качественно и добросовестно к новой работе с артистами Мариинского театра.

Михаил Татарников, дирижер: «Я думаю, что Яначек – один из наиболее интересных композиторов для музыканта. Я не встречал более самобытного композитора, чем он. Очень интересно смотреть партитуру, понимать ее. Как говорил один знаменитый специалист по чешской музыке, в том числе и в Яначеке, он до конца своей жизни находил новое и раскрывал в этих партитурах. Работа сложнейшая – все наши певцы и пианисты работали буквально в течение трех лет. Здорово, что получается. Я думаю, что наш зритель должен немного привыкнуть к Яначеку, но потом он, благодаря такой режиссуре, как Грэм Вик, должен полюбить и должен ходить. Я хотел бы еще сказать про «Средство Макропулоса» - что эта опера еще уникальна тем, что у нее наиболее интересный сюжет из всех, что я когда-либо знал. Сама история замечательная. И этим сюжетом она, конечно, захватывает…»

Среди исполнителей спектакля особенно хочется отметить яркую игру Александра Тимченко в роли Альберта Грегора и Владимира Живописцева – хитроумного секретаря Витека. В вокальном плане наиболее хороши были Александр Никитин – барон Прус и молодая перспективная Кира Логинова в роли Кристины.
Блестящая актерская работа Жанны Афанасьевой, артистки театра «Санкт-Петербург Опера», сделала ее героиню Эмилию Марти непохожей на все персонажи, сыгранные артисткой в прошлые годы.
Жанна Афанасьева, исполнительница главной роли: «Мне кажется, что эта женщина не столько злая и импульсивная, сама по себе она просто оказалась в таких жизненных обстоятельствах, на которые, видимо, не реагировать было невозможно. Она столько увидела за все эти годы – ей кажется, что все мужчины одинаковые, что относятся везде плохо. Мы, бывает, в жизни за несколько лет разочаровываемся, а тут человек прожил 300 лет. Но я ее очень оправдываю и отношусь к ней с большим пониманием…»
Аскетичен и загадочен финал спектакля – Эмилия Марти стоит на краю авансцены, в пространстве, отделяющем декорацию от оркестровой ямы. Черная бездна смерти представляется единственным выходом для Эмилии. Героиня садится на суфлерскую будку. Ее бесстрастную неподвижную фигуру закрывает занавес с написанным на нем рецептом средства Макропулоса…

Виктор Александров из Мариинского театра, Санкт-Петербург специально для радио «Орфей»

Роковая мещанка корректно расстается с жизнью

опубликовано 26 окт ‘10
Гюляра Садых-заде/INFOX.RU
http://www.infox.ru/afisha/theatre/2010 ... ulos.phtml

История утомительного бессмертия разыгрывается в атмосфере буржуазности, в достоверных интерьерах начала ХХ века и в традициях добротного психологического театра. Мариинка показала спектакль Грэма Вика по опере Яначека «Средство Макропулоса».

Первое слово, которое напрашивается на постановке «Средства Макропулоса» в Мариинском театре, «корректная». И всё. Корректно поют певцы, корректно, но не более того, звучит оркестр под управлением молодого Михаила Татарникова. В предельно сдержанных коричневых тонах выдержана сценография, выполненная художником Ричардом Хадсоном, детально и скрупулезно воспроизведшим консервативную обстановку и костюмы начала ХХ века. На сцене расставлена неброская мебель – конторки, тяжелые кожаные кресла, комоды, этажерки, лампы с абажурами, двухтумбовый письменный стол, крытый зеленым сукном. Первый акт проходит в солидной адвокатской конторе. Действие второго перемещается на пыльную сцену после спектакля. Третье разворачивается в дамском будуаре. Все вместе рождает в памяти расхожие кинематографические клише из немых фильмов.
Действие оперы Леоша Яначека происходит в 20−х годах ХХ века. Грэм Вик не сдвигает его ни вперед, ни назад, точно придерживаясь исторического времени, заданного в пьесе Карела Чапека. Ни малейшей попытки актуализировать оперу, установить связи с проблематикой нынешнего времени в режиссерской концепции Вика не просматривается. Его высказывание равно самому себе: ни подтекстов, ни сверхсмыслов. Вик рассказывает историю абсолютно неаффектированно, как данность, никакой отсебятины. Даже не стремится, хотя бы для себя, как-то растолковать, мотивировать сложный, внутренне противоречивый и, без сомнения, богатый образ темпераментной оперной дивы, живущей на свете 337 лет и в беспорядочной круговерти веков меняющей имена, паспорта, любовников и страны. А все потому, что в ранней юности ее отец, Иероним Макропулос, лейб-медик императора Рудольфа, угостил дочь эликсиром бессмертия. И теперь она ищет старинный рецепт отца, дабы продлить жизнь тела, из которого давно ушла душа.

Роковая торговка с Черкизона

Вик создает на сцене атмосферу буржуазной размеренной жизни, которую, по идее, должно взорвать появление беззаконно блуждающей кометы, обольстительной певицы Эмили Марти, эдакой femme fatale. Но не взрывает. Гречанка Элина Макропулос (в последующих жизнях Екатерина Мышкина, Эллен Макгрегор и прочая, и прочая) в исполнении Екатерины Поповой выглядит и ведет себя отнюдь не как секс-бомба, а как истинная мещанка. То, что она регулярно соблазняет мужчин в чисто утилитарных целях, ее буржуазный имидж никак не разрушает. Эмилия Марти – комильфо от кончиков ногтей до корней волос. В исполнительнице главной партии не чувствуется неукротимой харизмы и притягательности, хотя, возможно, именно такая режиссерская задача и ставилась. Возможно, проникнуться образом мешает платье, мешковатое, с люрексом, безвкусное, будто только что купленное на Черкизовском рынке, и нелепо пузатые, объемные пальто, превращающие певицу в бесформенный куль.
С вокальной стороны дело обстояло более или менее благополучно. Попова спела партию с подобающей экспрессией, довольно раскованно и стабильно. Крепкую товарищескую поддержку главной героине оказали ее партнеры Сергей Семишкур (Альберт Грегор) и Андрей Илюшников (Янек). Ансамбль певцов сложился удачно. Как актеры они также были убедительны – и увалень Янек, и порывистый Альберт. Что не мешало временами изнывать от скуки. Сугубо реалистический подход к условному искусству оперы не оправдывает себя, излишнее жизнеподобие явно мешает.

Посылка из Копенгагена

Предыстория спектакля такова. В 2006 году Грэм Вик поставил «Средство Макропулоса» в Копенгагене. В 2008 году Мариинский театр вознамерился купить спектакль и перенести его на свою сцену. Осуществить задуманное удалось лишь в 2010 году — помешал кризис. В принципе, покупка относительно нового спектакля у относительно продвинутого театра – а датский Королевский театр таковым, несомненно, является – это благо. Все-таки, не «Аида» Дзефирелли, с кучей разнокалиберных сфинксов и нестерпимо вампучной эстетикой образца 1960 года – был в истории Мариинского театра и такой не самый славный эпизод. И на том, как говорится, спасибо.
То, что вторая после «Енуфы» опера Яначека появилась в репертуаре Мариинки – тоже факт позитивный. В России Яначека знают непростительно плохо, ставятся его оперы редко. Единственную версию «Средства Макропулоса» в новейшее время осуществил лет семь назад московский театр «Геликон».
Большой театр, правда, давно примеривается к Яначеку. Еще Геннадий Рождественский, чье краткое правление в начале нулевых не оставило заметного следа, мечтал сделать спектакль «Из мертвого дома». Ходили разговоры о «Лисичке-плутовке», но ни к чему не привели. Теперь в отдаленных планах Большого — постановка «Кати Кабановой» (по «Грозе» Островского).
Между тем Яначек – один из самых ярких и самобытных оперных композиторов ХХ века. Сиднем сидючи в родном Брно (большинство премьер его музыки проходило именно там), он гулял по зеленым моравским лугам, вслушивался в певучий деревенский говор и пытался тут же зафиксировать, запечатлеть его интонации в своей записной книжке. Позже из этих набросков возник уникальный в своем речевом очаровании мягкий говор «Енуфы». Но в «Средстве Макропулоса» интонация резко меняется. Вокальная строчка становится суше, беднее, лапидарней. Мелодия подолгу топчется на одной ноте – будто долбит, буравя мозг, нервозная беспокойная мысль. Ни дуэтов, ни хоров, ни распевных арий, ни намека на моравский песенный фольклор, ничего, что может порадовать слух плавной кантиленой. Ритм города, монотонное чтение судебных документов, суета адвокатской конторы, лихорадочная скороговорка изнывающих от желания мужчин – «Средство Макропулоса» обладает всеми признаками так называемой «речитативной оперы». Как известно, Яначек знал и любил русскую музыку. Не прошел он и мимо традиции речитативных опер, начатой Даргомыжским в «Каменном госте», продолженной в «Женитьбе» Мусоргского, развитой Прокофьевым в «Игроке» и Шостаковичем в «Носе».

От ординарности к метафоре

В финале героиня оперы Эллина Макропулос отказывается от бессмертия, осознав, что желания ее давно умерли, а душа отлетела, оставив на земле лишь бренную оболочку. Она устала жить и передает рецепт вечной молодости юной Кристине. Затем героиня выходит за пределы сценической коробки вперед к авансцене: стремительно падающий черный занавес отделяет ее от остальных. В черном безвременье, вне сценического пространства, она вырывается из тенет жизни.
Здесь Грэм Вик, наконец, достигает необходимой метафоричности высказывания. В остальном же его сценический язык поразительно традиционен, предсказуем и малоизобретателен. Режиссер, в начале 90−х годов поставивший на сцене Мариинского театра впечатляюще масштабный спектакль «Война и мир», спустя без малого 20 лет выдал вполне ординарную оперную продукцию, главными достоинствами которой стали умеренность выражения и верность историческому времени.

То,что пишут газеты - можно делить надвое.
Кто был,господа,на этом спектакле?
Поделитесь впечатлениями!!!!

Как написано

Первой премьерой сезона в Мариинском театре стала никогда не шедшая в Петербурге опера «Средство Макропулоса». Спектакль подал новую для публики музыку Яначека в удобной сценической оболочке

Дмитрий Циликин
Для Ведомостей

25.10.2010, 201 (2719)

Валерий Гергиев объявил «Средство Макропулоса» еще в 2007-м, вскоре после премьеры другой оперы Яначека — «Енуфы». Тот спектакль получился достойным, но публика к сумрачной деревенской трагедии чешского композитора не прикипела. Гергиев с просветительского тренда не свернул, продолжив насыщать репертуар сочинениями XX в. Для «Средства Макропулоса» выбрали постановку английского режиссера Грэма Вика, сделанную четыре года назад в Копенгагене. Происходящее на сцене объяснило, почему именно ее.
Действие комедии Чапека, по которой Яначек сам написал либретто, разворачивается в Праге в конце 1920-х. Начинается оно в адвокатской конторе: драматург предписывает в ремарке регистратуру с ящиками, бюро, кресла для клиентов, телефон и т. д. Поднимается занавес — и что же мы видим? Конторки, стеллажи, кресла, телефон и все остальное. Костюмы, особенно дамские, позволяют датировать действие именно концом 20-х. Опытный профессионал Вик вместе с художником Ричардом Хадсоном используют придуманную еще Мейерхольдом организацию пространства: плоскости сходятся в глубине сцены под прямым углом, что позволяет выстраивать выразительные диагональные мизансцены.
Во втором акте, где дело происходит в театре, одна стена — обратная сторона занавеса, вторая — кулисы. В третьем — такой же номер гостиницы, выдержанный во вкусе Миса ван дер Роэ или Арне Якобсена. И вы не поверите: ну абсолютно ничего пополам не расколется, не рухнет, символически не взмоет и лазером не шибанет. Никакой, прости господи, трактовки. Все в соответствии с известной максимой Тосканини: надо иметь мужество играть, как написано. Усилия постановщика сосредоточены исключительно на том, чтобы внятно, динамично рассказать детективную историю про разбитную гречанку, выпившую 300 лет назад элексир долголетия, а теперь, когда его действие кончается, пытающуюся выцарапать рецепт у потомка своего любовника, которому она его легкомысленно дала.
Внятности способствует то, что и непростой музыкальный материал, и даже чешский язык освоены: театр не раз давал оперу в концертном исполнении. На премьере ансамбль певцов-актеров сложился, убедительнее других были Сергей Семишкур (Грегор) и Сергей Романов (барон Прус). Екатерина Попова красивым сильным голосом спела главную партию Эмилии Марти, однако героиня искушена не только в холодном разврате, но и в сценическом искусстве, за три века карьеры оперной певицы она достигла сверхмастерства (которое, как пишет Чапек, почти пугает своим омертвелым совершенством), и вот тут г-же Поповой явно не хватает пластической выделки.
Спектакль выпускал молодой дирижер Михаил Татарников, обладающий, кроме способностей, музыкантским умом, вкусом и редкой добросовестностью. Под его руками заковыристая партитура, где саспенс сваливается в ернический вальсок, а дуэту тенора и сопрано аккомпанируют туба и малый барабан, своим звучанием вполне объяснила настойчивость театра в таком выборе.


http://www.vedomosti.ru/newspaper/artic ... k_napisano

27 Октября 2010 г.
В погоне за временем
Артисты Мариинского театра задумались над смыслом жизни

СВЕТЛАНА РУХЛЯ, Санкт-Петербург, «Новые Известия»
http://www.newizv.ru/news/2010-10-27/135548/

В Мариинском театре прошла первая премьера сезона – «Средство Макропулоса» чешского классика Леоша Яначека в постановке художественного руководителя Бирмингемской оперы, мэтра оперной режиссуры Грэма Вика. Вслед за композитором постановщик поменял акценты, расставленные автором пьесы Карелом Чапеком, и заставил задуматься «о ценности смерти».
История гречанки Элины Макропулос, волею рока оставшейся вечно молодой, известна еще с советских времен, когда на экраны вышел фильм «Рецепт ее молодости» с Людмилой Гурченко в главной роли. Выполняя волю короля Богемии, с подачи которого и началась погоня за вечностью, придворный лекарь Иероним Макропулос опаивает чудодейственным зельем собственного производства свою юную дочь Элину. Вот только об успешности эксперимента ни умершему королю, ни сгинувшему в тюрьме изобретателю узнать было не суждено.
Элина (в Мариинском театре ее играет Екатерина Попова) предстает перед зрителями в возрасте 337 лет. За три века своей жизни она не раз меняла имя и на четвертой сотне стала Эмилией Марти. Ее выходу предшествуют истеричные восторги Кристины: «Эта Марти, о Боже, как она прекрасна!» Но когда на сцене появляется Марти (на вид ей не больше тридцати лет), все равно остается ощущение, что перед нами женщина с очень большим прошлым. Актриса Екатерина Попова сыграла ее с намеком на Патрик Кэмпбелл – героиню пьесы «Милый лжец», которая сообщает в одном из писем Бернарду Шоу: «Мне никогда не будет больше 39 лет, ни на один день!»
Малознакомая музыка («Средство Макропулоса» только семь лет назад приоткрыли для российского слушателя Дмитрий Бертман и его «Геликон-опера»), почти механические ритмы, не прописанное в программке по актам содержание (бегущая строка переводит диалоги, но не поясняет расстановку сил), и на тебе – пусть холодноватое в первых двух актах, но напряженно-внимательное участие зала. Коктейль из готики (магическую книгу с пятнами крови заменяет старинный манускрипт), декаданса и черного юмора оказывается чрезвычайно современным и востребованным. В зале много молодых лиц, но не пришлось услышать ни одного дурного слова, скорее искренние попытки соучаствовать в действии.
Вечная молодость (а в проекции – вечная жизнь) – тема для современного общества болезненно актуальная. Словно бы в насмешку над вековыми иллюзиями человека победить свою бренность чудодейственный рецепт оказывается написанным на занавесе – вот она вожделенная мечта, только руку протянуть… Вот только нужна ли она, эта вечная жизнь? Мертвенно-холодная и взвинченная, с неистребимой печатью скуки и тлена, Элина Макропулос так и не воспользуется рецептом, способным продлить ее жизнь на очередные триста лет. Только разобьет походя жизнь застрелившегося от безнадежной любви юноши, только поставит вопросы, на которые каждый отыщет ответ по себе… Сама же шагнет в небытие, олицетворяемое черной полосой на авансцене, безвольно и обреченно опустится на суфлерскую будку. Пронзительно-жалкая на фоне занавеса с вожделенным рецептом, стремительно покрываемого плотной чернотой другого занавеса. И получится совсем по Фрейду: «Целью всякой жизни является смерть». Впрочем, для самой Элины все это вряд ли окажется драмой. «Смотрись каждый день в зеркало, и ты увидишь, как смерть трудится в тебе, как пчела в стеклянном улье», – писал Жан Кокто. Даже страшно представить, что можно разглядеть в себе за триста с лишним лет.

Тебя просто мало били.
Да нет, все ребята удивлялись-морда такая же как и была...Удар пропускаю-следов не остается. Завидовали...
Что то со структурой ткани и прилеганием ее к костям-мне хирург объяснял как то...Кажется плотность выше обычной.